Общество Путешествия
Сара бара бзия бзбойт
В волшебном калейдоскопе воспоминаний об Абхазии даже черно-белые фотографии времен счастливого советского детства раскрашены яркими красками. Тогда можно было просто сесть на поезд и вскоре оказаться там, где для партийных вождей возводились дачи в самых живописных уголках этого края. Там, где, часто и глубоко дыша целебным воздухом, оздоровлялись трудящиеся всех 15 республик. А потом, с гордостью показав себя в семейном альбоме, сказать: «Эта тожи я, Нови Афон!» И хотя говорят, что возвращаться в места, где когда-то был счастлив, не стоит, к Абхазии это точно не относится.
«Доброго пути вам!» — флегматичный блондин на погранпосту у моста через речку Псоу поставил штамп в паспорте о пересечении российской границы. Дальше — абхазский погранпост с транспарантом «Добро пожаловать!» на абхазском и русском языках. На ночном пятачке, заполненном туристами — любителями бархатного сезона, — пьем кофе в пластиковых стаканчиках в ожидании машины, которая должна довезти нас до Сухума. Женщина средних лет, стоявшая рядом, ответила на звонок. Невольно прислушались к ее речи и только на второй минуте разговора узнали армянский! Немудрено, ведь даже при всем разнообразии армянских диалектов амшенский весьма основательно выбивается из общего ряда.
Впервые это своеобразие обогатило мои лингвистические представления лет в 15, когда я попал в гости к другу детства Андо, семья которого переехала в Ереван из Сухума еще в 70-х. Талантливый музыкант с внутренне тонкой, а внешне терминатороподобной конституцией, он иногда переводил мне с армянского на армянский, когда его домочадцы разговаривали между собой. За добрый характер и косую сажень в плечах мы называли его Маленький Джо. Свое прозвище он оправдал в армии, когда, внимательно выслушав многочисленных оппонентов с намотанными на руки бляхами солдатских ремней, просто оторвал от стены пожарный щит и использовал его как первый и последний аргумент в дискуссии с дембелями на тему «Кому в казарме жить хорошо». Это благодаря ему я выучил слова на абхазском, которыми настоящий джигит никогда не станет разбрасываться, даже если перед ним — самая светлоликая и тонкостанная девушка с княжеской походкой, каковых в Абхазии так много. Выучить слова эти удалось с попытки десятой, зато надолго: «Сара бара бзия бзбойт» — так по-абхазски звучит признание в любви.
***
Утро в доме нашего гостеприимного хозяина Рафаэла Хореновича, заслуженного мелиоратора с 50-летним стажем, проникло в окно комнаты блеском росы на темных изумрудах листьев лимонного дерева. Что может быть лучше завтрака в беседке во дворе под спелыми гроздьями «изабеллы»?! Рафаэл Хоренович рассказал абхазскую народную легенду, согласно которой, когда небожители наделяли народы землею, самую красивую ее часть они оставили себе. Опоздавший к раздаче абхаз объяснил причину своей задержки тем, что у него были гости, а гости — это святое. Оценив такое гостеприимство, ему был отдан тот самый, припасенный небожителями для себя кусок земли. Оспаривать эту легенду такой же напрасный труд, как и заставить свои глаза привыкнуть к окружающей красоте, знакомство с которой мы начали с набережной Сухума.
***
Ритм передвижения в этом городе чем-то напоминает старый ереванский. Здесь редко увидишь несущихся в спешке людей. Сами уютные улицы абхазской столицы располагают к неспешным прогулкам. Пройдясь немного по набережной, мы решили присесть и выпить «настоящий сухумский кофе» в открытом кафе. Рассказывают, что здесь, в сухумской бухте, юный тогда еще пловец Юрий Сенкевич, будущий ведущий программы «Клуб путешественников», обнаружил на дне уникальную стелу VI века до н.э. После второй чашечки на самом деле хорошего кофе стало понятно, что если бы не вид на море и крики чаек, вполне можно было бы подумать, что находишься в старом добром ереванском «Козырьке». Те же разговоры интеллигентного вида людей за столиками о том о сем, даже стойка кафе похожа. И только встав, мы прочитали вывеску «У Акопа». Наверное, в каждом городе должен быть свой «Козырек». Просто не в каждом из них сидят туристы, делящиеся впечатлениями от Сухумского ботанического сада и знаменитого обезьяньего питомника с его единственным в мире (если верить гидам) памятником обезьяне. Кстати, о туристах. За последние несколько лет Абхазия стала постепенно возвращать статус одного из самых посещаемых курортов. Здесь реконструировано и построено много новых высококлассных отелей, туристическая индустрия обретает новое дыхание.
***
«Приехать в Абхазию и не посетить Ново-Афонский монастырь — значит обокрасть себя!» — так наш друг Андраник Нерсесович Нерсесян, по чьему любезному приглашению мы оказались здесь, наставлял нас в дорогу. И вот буквально через 20 минут мы мчались по трассе с хорошо уложенным асфальтом, который, казалось, вдохновлял сидевшего за рулем дядю Мишу на исполнение шедевров экстремального вождения. Вскоре перед нами в зеленой гуще заиграли солнечными отблесками золоченые купола Ново-Афонского (Симоно-Кананитского) монастыря. Но прежде мы решили спуститься вглубь Иверской горы — в знаменитую Новоафонскую пещеру.
Несколько минут езды на электропоезде в темноте тоннеля — и мы оказались в самом чреве горы. Я и до этого слышал, что пещера большая. Но сказать, что она большая, все равно, что назвать Мехико поселком городского типа. Несколько огромных пещерных залов, некоторые из которых сообщаются длинными мостиками, оборудованы большими смотровыми площадками. Масштаб этого подземного царства впечатляет и, видимо, некоторых даже угнетает, судя по крепко схватившемуся за перила дедуле с бородкой, как у учителей кунг-фу в гонконгских фильмах. Огромные сталактиты и сталагмиты, глубокие и мелкие гроты, целые каменные водопады подсвечиваются цветными фонарями. Есть в пещере и озера, которые в зависимости от времени года меняют свою глубину, а высота некоторых залов достигает 50 метров! Все это вкупе с тихой музыкой создает ощущение иной реальности.
А началось все с того, что в конце 1960-х молодой художник Гиви Смыр обнаружил здесь пещеры. Впоследствии он стал директором этого комплекса. Теперь один из залов носит его имя.
***
Город Новый Афон занимает береговую часть территории Анакопии — средневековой столицы Абхазского царства. Название это дано было в честь победы в VIII веке малочисленной дружины одного из абхазских царей над войском арабского полководца Мурван-Ибн Мохаммеда, который до этого прошел с разрушительным походом по территории Армении и Грузии. По преданию, перед боем царь и его воины в надежде на чудо всю ночь простояли в молитве к Всевышнему перед иконой Божьей Матери. И чудо случилось. В честь иконы, принесшей победу (от греческого «никопея» — «приносящая победу») и была названа столица царства.
Нам посчастливилось посетить Новоафонский монастырь, когда ремонтные работы заканчивались и вход для посещения был открыт. Здесь не увидишь женщин с непокрытой головой, а посетительницам в брюках выдаются фартуки, заменяющие длинную юбку: старые традиции чтутся по сей день. Каждый в этом храме молится о своем, но наверняка в этих молитвах часто звучат и просьбы о сохранении мира, о том, чтобы больше никогда эта земля не знала войны, оставившей свои черные отметины не только на зданиях домов и храмов, но и в сердцах живущих здесь людей.
В Гаграх, где, кажется, все пропитано ностальгическими мелодиями зимних вечеров из фильма Карена Шахназарова, нам довелось познакомиться с Героем Абхазии, депутатом парламента Абхазии Галустом Трапезоняном. Труднее всего можно предположить в этом спокойном человеке командующего армянским батальоном им. И. Баграмяна. Во время освобождения Сухума Трапезонян перенес тяжелое ранение. Прошло почти 20 лет после окончания Грузино-абхазской войны. Но глаза его остаются серьезными, даже когда он искренне улыбается. Война ни одну из сторон не делает счастливее.
Сегодня Галуст занимается гостиничным бизнесом, периодически обеспечивает армянские школы Абхазии учебниками и за свой счет организовывает летний отдых детей, потерявших родителей во время войны в Арцахе. А в декабре 2010 г. вместе с руководителем религиозного общества Армянской Апостольской Церкви в Гаграх Аркадием Саркисяном лично установил крест на куполе единственной на сегодня армянской церкви в Абхазии. Территория под церковь, наверху объездной дороги, была выделена еще в 1994 г., но только недавно, благодаря усилиям многих людей, внесших свою лепту в ее строительство, это стало возможным. Рядом с ней — часовня Св. Рипсимэ и хачкар, посвященный погибшим воинам.
***
— Разрешение на постройку этого храма, подписанное лично Косыгиным, имелось еще в советские времена. Вообще, армянских церквей в Абхазии раньше насчитывалось немало, в основном это были деревянные строения, которые разрушили во время советской власти. При этом армянские школы не трогали… — для Сурена Керселяна, главы армянской общины Абхазии, эта тема особо важна.
— До начала 1990-х в Абхазии было порядка 50 армянских школ, — рассказывает он, — а еще раньше действовало Армянское педагогическое училище. Сегодня в Абхазии 39 школ с армянским языком обучения, 20 из них — средние. Около двух тысяч детей получают в них образование. Для армянской диаспоры это уникальное явление. Армяне Абхазии своим трудом и кровью доказали, что они не чужие на этой благословенной земле. Мы с благодарностью относимся к абхазскому народу, который как братьев принял наших предков. Поэтому сегодня мы делаем все для становления Абхазского государства.
О себе Сурен Керселян говорить не любит:
— Я коренной сухумец. Пять поколений моих родных покоится в земле, пять поколений — живет сейчас. Я — абхаз армянского происхождения. Совсем как Шарль Азнавур, которого называют французом армянского происхождения.
Кстати, о знаменитых исполнителях. Среди выпускников Сухумской армянской школы №9 им. Туманяна значится имя певца, который первым из выходцев СССР покорил сцены концертных залов Лас-Вегаса. Пока его сверстники на каникулах купались в море и предлагали доверчивым блондинкам пойти в город, чтобы показать лес, он усердно подрабатывал. Была у него мечта — купить себе хорошую гитару. Мечта сбылась, а усердие и талант старшеклассника были по достоинству оценены: его приняли на работу в квартет при Сухумской филармонии. Так началась звездная карьера Жана Татляна. Директор этой самой школы Аза Кейян рассказывает, что каждый новый ученик в их школе — это радость, это значит, что для родителей важно сохранение армянского самосознания в детях.
— Хочется, чтобы у нас были учебники, соответствующие программе школ в Армении. Мечта многих детей — увидеть историческую родину, но сегодняшние цены на авиабилеты в Армению неподъемны для очень многих.
Мы выходим из школы, к каменному бюсту армянского классика в окружении высоких пальм.¬¬ Сочетание, мягко говоря, еще то. Одно слово — субтропики!
***
В один из дней, надышавшись вдоволь чудодейственным воздухом знаменитой Сосновой рощи в Пицунде и вернувшись в Сухум, мы были приглашены в пацху — это небольшие ресторанчики, где подают мамалыгу, или, по-абхазски, абысту. Не удержался от любопытства и зашел в плетеную беседку, где над горящими дровами висело несколько котлов. В одном из них варилась кукурузная мука, в другом — фасоль, позже украсившая бархан мамалыги. Традиционно к ней подают острый соус асадзбал, копченое или жареное мясо, натертое острыми специями. И обязательный элемент — кусочки сыра ашвлагуан, воткнутые с боков. Все это — не красоты только ради, а чтобы разнообразить мамалыгу, которую подают несоленой на деревянной дощечке.
Вокруг за столиками сидели сухумцы и «гости столицы», радовавшие себя хорошим шашлыком и душевными тостами. Певец под нехитрый аккомпанемент синтезатора пел о любви. За нее мы и выпили. За нее, а потом за мир на этой прекрасной земле, а потом за безбрежное море. А море, как говорил Фазиль Искандер, великий примиритель.
