Война заставляет ценить жизнь

Каждое третье воскресенье мая в Армении справляется день Противовоздушной обороны. В этом году этот праздник пришелся на 19 мая. Во время недавней поездки в Карабах мне удалось познакомиться с семьей, глава которой в войну служил связистом в войсках ПВО.

Давно мечтала побывать в Арцахе. И потому, когда знакомая предложила съездить к ней на родину, в Карабах, с радостью согласилась. Когда мы, одолев последний поворот на пути в Степанакерт, въехали в город, уже смеркалось. Я намеревалась остановиться в одной из местных гостиниц. После шестичасовой поездки хотелось просто отдохнуть. «Неужели ты думаешь, что мы позволим тебе остаться одной в незнакомом городе?!» — заявила моя спутница Эллина и предложила остаться у нее дома.

Я слышала, что в Карабахе не особо одобряют межнациональные браки. Тем более удивительно и непривычно было наблюдать, как Лина — хозяйка дома — женщина типично славянской внешности, свободно говорила на чистом карабахском диалекте. Она и поведала мне историю о том, как ее украинские корни вросли в карабахскую землю. Во времена Великой Отечественной медсестра Мария, уроженка Украины, спасла раненого карабахского солдата Бахши, дотащив его на своей спине до госпиталя. После войны ему удалось разыскать свою спасительницу в Бакинском госпитале и привезти ее в карабахскую деревню Улубаб, где они и поженились. Узнав, как по-доброму приняли девушку, через некоторое время к ней стали стекаться родственники: сестра Полина, которая затем тоже вышла замуж за карабахца Ваню, а после и племянница Поли — в будущем мать Лины…

Ерванд и Лина познакомились в институте. Молодой парень увидел в ней то, чего нет в легкомысленных однокурсницах — она вдумчива и добра. «Мне нужна именно такая жена», —подумал Ерванд и вскоре решил готовить сватов. Родня Ерванда без особого восторга встретила идею женитьбы на украинке. Но влюбленный и упрямый жених стоял на своем. Вскоре они поженились. Родилась дочь Эллина, затем сын Тигран.

Когда начались карабахские события, Ерванд добровольцем пошел в Армию НКР, став связистом в войсках ПВО. В Арцахе тогда не существовало единого военного учебного центра, поэтому процесс обучения противовоздушных войск организовывался непосредственно в отрядах. Занятия проводились немногочисленными кадровыми офицерами, входившими в состав самообороны. Связисты отвечали за устойчивую и бесперебойную связь между Комитетом обороны, Штабом Сил самообороны, районами Арцаха и МО РА. Ерванд рассказывает, что работа была настолько напряженной, что порой просто сдавали нервы.

Обстановка в Арцахе оставалась тяжелой. Противник превосходил армянскую армию более чем в десять раз по численности и боевой технике при полном господстве в воздухе.

Жену и детей Ерванд отправил в Батуми к своим родителям, подальше от войны. Но Лине там не сиделось — сердце не находило покоя. Она была уверена, что нужна мужу и своей матери, которая тоже оставалась в Карабахе. Через некоторое время Лина с детьми возвратилась в Карабах. Люди убегали из Степанакерта, а карабахская украинка рвалась в пекло войны, к мужу. За эту отчаянную верность свекровь прозвала ее русской декабристкой…

Эллина мне рассказывала, как еще в Батуми мать усаживала ее с братом на колени перед иконой, чтобы они молились за отца. Ей было четыре года, но она искренне верила, что их обращение к Богу спасет папу на войне. До сих пор ее колени «помнят» тот жетский коврик, на котором они читали молитвы.

Лина и оставшиеся в городе арцахские женщины рубили дрова, топили печи и пекли хлеб. Еды почти всегда не хватало, но Лина никогда не забывала отложить порцию для Ерванда, надеясь, что муж в любую минуту может забежать домой… Рядом с куском сахара и ломтиком хлеба она хранила теплые шерстяные носки, смену одежды для него. Однажды к ним во двор пришли солдаты — голодные, уставшие. Она тут же отдала им отложенную порцию еды. А после вновь пополнила свой небольшой запас. Лина рассказывала, что дети, в отличие от нее, не боялись грохочущих снарядов и постоянно взрывающихся бомб даже рядом с домом. И все потому, что Ерванд показал им безопасную нишу в глубине дома, где было бы возможно спрятаться даже в случае обвала потолка.

Ближе к концу войны армянским войскам противовоздушной обороны удалось нейтрализовать всю истребительную и штурмовую авиацию противника, что говорит о большой роли ПВО в победе. И лепта связиста Ерванда в этом тоже есть. А в апреле 1994 года впервые официально было заявлено о том, что «небо над Ереваном, как и все воздушное пространство Армении и Арцаха, надежно защищено войсками противовоздушной обороны». С тех пор ни один вражеский самолет не смог пересечь наших границ.

Много было историй, связанных с войной. Потеря близких друзей-однополчан постоянно бередит душу Ерванда. Однако больнее всего ранил случай, произошедший при возвращении с фронта. Не успел еще Ерванд вбежать за калитку своего дома и обнять поочередно всех домочадцев, как навстречу ему бросился двух-трехлетний малыш и, обхватив его за ногу, стал пронзительно кричать: «Папа, папа!» Такую же защитную форму, как у Ерванда, мальчик запомнил на своем отце, когда тот в период войны, бывало, забегал домой проведать семью. Как же он мог объяснить ребенку, что его отец погиб на фронте, так и не дождавшись победы?..

«Какой след в вашей жизни оставила война?» — спросила я Ерванда напоследок. «Она сделала меня человечнее, я стал больше ценить жизнь», — ответил он. Но при этом Ерванд уверен, что, если придется вновь сражаться, он и его бывшие боевые товарищи, не задумываясь, возьмутся за оружие и встанут на защиту своей Родины.