25 марта 2009, 17:20
790 |

Хент

Беседовать с Хореном Абрамяном было сложно. Его натуре ближе был монолог, который актер всегда исполнял виртуозно — чувственно, с максимальной самоотдачей. Он был мастером монолога — монолога длиною в жизнь. И был сам себе победителем и побежденным, героем и антигероем, господином и слугой.

Забивающий
На улице Налбандяна в Ереване и сейчас можно увидеть уютный дворик детства Хорена Абрамяна. Правда, ветхие дома снесли, а на их месте построили современные, но атмосфера былого ереванского двора сохранилась. Остались и старые жильцы, которые прекрасно помнят своего именитого соседа. Впрочем, для них он, несмотря на многочисленные звания и регалии, по-прежнему «наш Хорик». Спросите любого из соседей об Абрамянах, и они наперебой станут рассказывать об этой дружной семье, о гостеприимстве матери актера тикин Гоар, о том, как тяжело она растила детей: когда не стало отца, Хорику было всего 14. Может, именно тогда он как-то сразу повзрослел, понял, что должен помогать семье, начал зарабатывать первые гроши, чтобы хоть немного облегчить жизнь матери. А придя домой с работы, бежал во двор, где его ждали друзья — игроки дворовой футбольной команды. Соседи всегда увлеченно следили за этими матчами. Как-то один из них заметил, что больше всего голов забивает Хорик: «Гоар, я внимательно слежу за твоим сыном. Он выходит из любых ситуаций, находчив, играет умно, вот увидишь, он добьется своего...» А когда соседский паренек пожаловался отцу на то, что Хорик никогда не стоит в воротах, тот ответил: «Да потому, что он, сынок, —  забивающий!..» 
Вечерами шумный двор затихал, а озорные девчонки и мальчишки собирались в одном из его дальних уголков, чтобы послушать, как Хорик декламирует стихи или пересказывает прочитанные книги. Вернее, не просто пересказывает, а разыгрывает маленькие моноспектакли с множеством персонажей. Может, поэтому, когда тикин Гоар сказала соседям, что ее сын поступил в театральный вуз, никто не удивился — иначе и быть не могло.
В институте он сделал свои первые робкие шаги в таинственный мир Мельпомены, впервые сыграл серьезные роли в студенческом театре, здесь к нему пришла и первая любовь. Актриса Люся Оганесян полностью завладела сердцем юноши. Она уже имела сценический опыт и успешно выступала в театре имени Сундукяна. Хорик приходил на спектакли, в которых играла Люся, стоял в кулисах и следил за каждым ее шагом, каждым жестом. И не дай бог, если в любовных эпизодах кто-то подходил к ней ближе, чем мог допустить влюбленный юноша, — сцены ревности переходили в шумные скандалы и драки... Но актриса, впоследствии ставшая его женой, понимала и терпела все — так уж он был устроен, этот хент, этот безумный Хорик.

Неправильный герой
В 1958 году на экраны вышел фильм Юрия Ерзнкяна «Песня первой любви». На роль эстрадного певца Арсена Варунца был приглашен тогда еще мало кому известный Хорен Абрамян. А снимался он со знаменитыми артистами — Рачья Нерсисяном, Вагаршем Вагаршяном, Ольгой Гулазян. Позже актер вспоминал: «Когда мне предложили главную роль в фильме, я растерялся... В сцене беседы отца с сыном я оказался тет-а-тет с великим Нерсисяном. Замешкался, стал заикаться... А он посмотрел на меня своими лучистыми глазами и улыбнулся: «Ну, говори же, сынок, я слушаю тебя...» Сначала мне показалось, что это реплика из роли, но вдруг понял: это он мне. Сразу очнулся, вошел в образ... И потом, на всем протяжении съемок я чувствовал рядом отца».
Фильм «Песня первой любви» был именно тем случаем, когда наутро просыпаешься знаменитым и в лучах этой славы купаешься еще не один десяток лет. Критики уверяли, что эта картина стала прорывом, вывела армянский кинематограф на большой экран, достойно представив его на II Всесоюзном кинофестивале. Правда, многие не понимали, как можно сделать главным героем не колхозника или рабочего — передовика производства, а этакого прожигателя жизни, гуляку, живущего богемной жизнью эстрадного певца, столь далекого от принятых норм и идеалов соцреализма. Так что образ, созданный Хореном Абрамяном, основательно разрушил представления о «правильном» герое. Поклонницы обрывали афиши, звонили домой, писали письма, поджидали актера у подъезда, объяснялись в любви... 
Этот случай Хорен Абрамян всегда вспоминал с улыбкой: «В театре Сундукяна шла трагедия Шекспира «Отелло». В главной роли — сам Ваграм Папазян. Я в массовке играю солдата с копьем. Стоило только мне выйти на сцену, как зал взрывался аплодисментами. Поначалу всем казалось, что они адресованы Папазяну, — кому же еще! Когда я сообразил, что рукоплещут мне, мягко говоря, растерялся. В антракте подошел разъяренный Вартан Аджемян — постановщик спектакля: «Ты что, мальчишка, против мастера идешь! Чтобы я тебя больше не видел на сцене...» Выдержал небольшую паузу и добавил: «... в этом спектакле».
Еще долго слава ходила за ним, словно тень. Так и жили братьями-близнецами экранный Арсен Варунц и реальный Хорен Абрамян. Порой актер задумывался: а у кого больше поклонниц — у него или у его героя? И даже ревновал к нему.
Спустя годы Хорен Абрамян стал депутатом Верховного Совета народных депутатов СССР. «Захожу я как-то в зал Кремлевского Дворца съездов и слышу аплодисменты, — рассказывал он. — Стоят и хлопают в основном женщины. Позже, правда, неохотно, к ним присоединились и мужчины. Я поклонился и прошел на свое место. Ко мне подсела представительница Узбекистана и выдала мне «великую тайну»: «А я вас знаю — вы певец Арсен. В Узбекистане все девчонки были когда-то в вас влюблены, а песни ваши пели повсюду... Вот уж не думала, что когда-нибудь встречу вас. А можно попросить автограф? Хочется перед подругами похвастаться». 

Читайте полную версию в формате PDF