Свидетели войны: долгая дорога домой

Полная надежд и планов, наша героиня, застигнутая врасплох, столкнулась с войной лицом к лицу в весьма юном возрасте. И тем не менее, благодаря безграничной любви к родине ей удалось выстоять под сокрушительными ударами и бедствиями военного времени.

Рузанна Левоновна Лалаян – настоящее достояние не только Армении, но и всего бывшего Советского Союза. Ныне заслуженный врач РА, кандидат медицинских наук, доцент, отличник здравоохранения, она прошла всю войну, пережив ленинградскую блокаду от начала и до конца. На ее счету множество наград, в том числе Орден Отечественной войны 1-й степени, медаль им. Г.К. Жукова и другие. О многочисленных военных заслугах Рузанны Левоновны и ее сестры Софьи написаны статьи, сняты фильмы, упоминания о сестрах-врачах содержатся во многих изданиях о войне, автобиографических публикациях и воспоминаниях фронтовых подруг сестер Лалаян. Рузанна Левоновна по состоянию здоровья крайне редко встречается с журналистами. Но на этот раз, в порядке исключения, она согласилась на встречу и поделилась тяжелыми, но дорогими для нее воспоминаниями.

«Жаль, что мы не умеем предугадывать коварные зигзаги судьбы, может, многих бед удалось бы избежать. Но выбирать не приходится, каждому из нас уготован свой удел.

Я и моя старшая сестра Софья – молодые выпускницы лечебного факультета 2-го ленинградского медицинского института – были заняты приготовлениями к отьезду домой, когда нас настигла весть о войне.

Все происходило, как в бреду. Повсюду был слышен грохот разрывающихся снарядов, по улицам летали листовки, оповещающие о блокаде города. Ленинградцы, и мы в том числе, единым фронтом встали на защиту любимого города. Времени на раздумья не было, я и моя сестра записались врачами-добровольцами в первую дивизию народного ополчения «Дно», организованную Кировским заводом в 1941 году.

Ни днем, ни ночью поток раненых и искалеченных не иссякал. Мы выбивались из сил, пытаясь спасти жизни. Практически с первых дней блокады стал ощущаться недостаток всего – питьевой воды, продуктов, медикаментов, топлива и пр. Голод лишал людей рассудка, вынуждал переступать за грани разумного. Особенно сложно приходилось зимой, в лютые 40-градусные морозы. Чтобы не умереть с голоду, мы ели болтушку – похлебку из столярного масла. Хлеб нам заменяла так называемая дуранда, которую пекли из жмыха, о настоящей буханке мы и мечтать не могли. У меня до сих пор сохранились нереализованные талоны на хлеб. Это было страшное время.

Однажды ко мне подошла девочка лет 12-и и попросила осмотреть ее мать, которой, по ее словам, стало плохо. Мне с трудом удалось выкроить немного времени, и девочка проводила меня к ним домой. Я никогда не забуду того, что увидела. В комнате лежала молодая женщина с мертвенно-бледным лицом, младенец на ее руках мирно посасывал материнскую грудь. Когда я подошла ближе, меня обдало холодным потом, оказалось, что женщина умерла от истощения. Девочка продолжала смотреть на меня, не осознавая произошедшего. Детей мы передали в детдом, а женщину похоронили. Война щедро одаривает всех, втянутых в нее, подобными страшными сценами, но этот образ потряс меня до глубины души и навсегда запечатлелся в моей памяти, как и день, когда я узнала о кончине сестры.

С сестрой я практически не виделась, мы служили в разных местах, связь поддерживали по телефону. Софья погибла вместе со всей бригадой медработников во время бомбежки в феврале 1944 года. В дальнейшем на этом месте, в поселке Толмачево (Ленинградская область), был установлен мемориал в память о жертвах, павших при прорыве блокады в 1943 году. В том же году в результате полученного ранения и контузии под Калининградом (бывший Кенигсберг) я была госпитализирована. После длительного восстановления меня демобилизовали, и в 1946 году я наконец-то вернулась домой, в Ереван, где стала работать в Институте ортопедии и восстановительной хирургии. Затем более 30 лет я преподавала курс военно-полевой хирургии в Институте усовершенствования врачей.»