Cанкт-петербуржское небо

Самолет снижается, и знакомые до слез прямоугольники Гатчины, Тосно и, наконец, Пулково принимают земные очертания. После двадцатилетней разлуки немного страшно встречаться, но встреча стоит опасений. Во-первых, город, вопреки ожиданиям, стал краше, строже, хотя, думаешь, куда же более — не открыточный, нет, его уберегли от этой напасти, он сохранил себя, он сумел остаться мудрее времени и обстоятельств. Во-вторых, настала пора открывать граду и миру Петербург армянский.

Встреча
И началось, и завертелось, и понеслось в калейдоскопе невероятное — отмытый, отреставрированный и ухоженный Летний сад, по-прежнему фантастический вид на Дворцовую набережную со Стрелки Васильевского острова, университет, Петроградская сторона, Разъезжая, по которой, кажется, вот-вот пройдет Федор Михайлович, величественное Марсово поле, трогательная до невозможности, словно тонкая застенчивая девушка, Лебяжья канавка, балкон квартиры Иосифа Бродского… Да словом, тот Петербург, ради того, чтобы увидеть который, стоит жить.
А небо, небо! То грозной чернотой сливающееся с Невой и заливом, то сияющее солнцем в полночь — белые ночи ведь еще, — то проливающееся на тебя здешним моросящим дождичком, то дарящее тебе незабываемое зрелище огромного светила над ночной Невой.
А еще он — живой, этот город, я слышал это от многих лю­дей, самых разных, и уверился в этом сам. Если он не примет тебя, то это раз и навсегда, ты навечно останешься гостем в нем, бродящим по главным достопримечательностям, вроде бы без цели и с желанием выполнить обязательную программу, но если наоборот… О, этому человеку откроется многое из того, что вряд ли увидят и поймут другие: дворики в проулках Марата и Рубинштейна, да даже и за грохочущим Лиговским, тихие и полные неповторимого питерского обаяния и спокойствия. Он покажет то, что дано увидеть далеко не каждому: каштаны на Карповке, линии Васильевского без трамваев, Острова, наконец. Петербург умеет хранить свои тайны и прекрасно знает, кому их стоит раскрывать. А тогда даже депрессивные по сути своей дворы-колодцы покажут тебе город, в который невозможно не влюбиться.
Эмоции, конечно, скажете вы, но без них в подобных местах не обойтись. А когда проходит эйфория первой встре­чи, ты оглядываешься вокруг, потерянный, и начинаешь выстраивать в уме правильные и логичные маршруты.
Моим главным консультантом в построении маршрутов по Петербургу стал профессиональный фотограф Константин Мельник, родом из Еревана, учившийся у нас в школе и окончивший Ереванский пединститут. Найти Костю оказалось просто — проходишь по улице Восстания от Московского вокзала до улицы Некрасова и прямо на пере­крестке ныряешь сквозь металлические ворота в колодец, а там он тебя и встречает, слегка бородатый и до невозможности обаятельный и добродушный.

Петербург в объективе
Перед тем как отправиться к первой цели нашего похода по армянским местам Санкт-Петербурга, мне был преподан показательный урок фотосъемки в городских условиях, благо последние позволяют здесь развернуться. Костя то идет стремительным шагом, то вдруг резко тормозит и, выглядывая как-то очень по-шпионски из-за угла, начинает выжидать, когда проедет длиннющая фура или трамвай, чтобы не портили вид. Мгновение — и фото готово, хоть сейчас на открытку. Вот и понимаешь, как, например, растоптанная заснеженность Мойки становится прекрасным кадром.

Пешая прогулка завершается автомобильной поездкой, мы проносимся по набережным, словно стремящимся проиллюстрировать объяснение физического понятия бесконечности, и, наконец, оказываемся на набережной реки Смоленки, где по соседству с лютеранским кладбищем расположено армянское. 

Читайте полную версию в формате PDF