За неделю до «Свадьбы в горах»

Уж очень тяжело мы летели в осажденный Карабах. Кто пытался добраться в Арцах, до открытия Лачинского коридора, знает, как сложно было попасть на «вертушку», в которой перевозились боеприпасы, медикаменты, горючее и продовольствие. А уж журналистам, в том числе иностранным, без покровительства оказаться на борту и вовсе было нереально. Удача улыбнулась тогда, когда за нас, пятерых-шестерых журналистов, в основном представлявших российские и западные медиа, похлопотал Зорий Балаян. Ему не было особой нужды объяснять на пальцах, как необходимо, чтобы о тяжелой ситуации в Нагорном Карабахе узнали в мире. К тому же в Ереване вовсю говорили о том, что после взятия Ходжалу в феврале на очереди Шуши. И не стать свидетелем такого события для журналистов было бы непростительно, и мы почти за десять дней до мая отправились в Карабах.

Командир вертолета Степан закладывал немыслимые виражи, чтобы избежать обстрела с земли, однако над Кельбаджаром пулеметный «горох» застучал по корпусу. Но и наши ребята в долгу не остались: высунув из иллюминатора автоматы и пулеметы, они заставили азербайджанских вояк заткнуться. Вертолет сел возле села Колатак, где был импровизированный аэродром, очень мягко – все-таки мастерство наших вертолетчиков было на высоком уровне.

До Степанакерта это сейчас можно доехать менее чем за тридцать минут, а тогда мы тряслись в кузове грузовика около двух часов. Уже вечерело, и нам предстояло найти ночлег. Устроились кто где - в квартирах, холодной и промозглой гостинице и частных домах. Но главное – была крыша над головой. Надо было подумать о еде, но к чести хозяев, а это была какая-то только-только сформировавшаяся государственная структура, нас покормили в подвальном этаже нынешнего дома правительства.

Как только мы вышли на улицу, начался обстрел города из Шуши, и мы бросились обратно. Было видно, как вылетали ракеты «Града» и, на доли секунды зависнув в воздухе, стремительно падали вниз.

Но еще стреляли откуда-то сбоку. Это била артилерия – снаряды разрывались на улицах города, попадали в дома. Обстрел прекратился так же внезапно, как и начался.

Наутро мы, собравшись вместе, решили попроситься у командования побывать на передовых постах сил самообороны. Нам вежливо, но твердо отказали, дав понять, чтобы мы не лезли со всякими идиотскими предложениями. Предложили поснимать в городе, походить по больницам и вообще меньше путаться под ногами.

Степанакерт напоминал призрак. Город, в котором жили несколько десятков тысяч человек, планомерно уничтожался – обстрелы, как по графику, велись по нескольку раз в день. Не было электричества, тепла. Газ азербайджанцы не отключили только потому, что через Степанакерт он подавался в Шуши. Население, в основном, пряталось в подвалах. Там же располагались больницы и госпитали, хотя разница между ними нивелировалась - в них было полно раненых, как гражданских, так и бойцов сил самообороны. Мы беседовали с ранеными, врачами, фотографировали их, а почти двухметровый японец Тошияке Мияке снимал еще и на видеокамеру.

Люди стояли в очереди за водой возле немногочисленных источников и разбегались, как только начинался обстрел. Оставались ведра, которые фиксировали их место в очереди. После обстрела некоторые ведра так и не дожидались своих хозяев. Снимки пустых ведер в очереди потом обошли многие издания в мире.

В день от обстрелов погибало более десятка человек, а раненых было трудно подсчитать, их было в несколько раз больше. Мы быстро научились нырять в подвалы при обстреле, чтобы не пополнить ряды пострадавших. Похоронить погибших стало большой проблемой – после обстрела быстро, чтобы не попасть под следующий, рыли не одну, а несколько могил. «Все равно пустыми не останутся», – мрачно пошутил один из могильщиков.

По вечерам мы спасались от холода проверенным дедовским способом – нам удалось купить 20-литровую канистру зеленого карабахского коньяка, которую мы прикончили за несколько дней.

А штурм Шуши все не начинался. Уже были подавлены огневые точки азербайджанцев в Малибейли и Джамиллу, но обстрелы из Шуши продолжались.

Нам надо было возвращаться, редакции ждали наших материалов. Говорить о том, чтобы передавать репортажи из Степанакерта, было бы наивно – связи не было. Статьи мы писали уже по возвращении в Ереван. К этому времени Шуши был освобожден и интерес к нашим материалам был огромный.

Наши статьи и фотографии появились во многих СМИ в мире и вызвали большой резонанс. Из Карабаха в тот период было мало информации. А в Шуши мне удалось попасть уже после открытия Лачинского коридора. В наш, освобожденный Шуши.