Разговоры о Королевской горе

На информацию о предстоящей поездке в Калининград память машинально выдала стойкий ассоциативный ряд: город-трофей, Кант, янтарь. Причем именно в этой последовательности. А уже в дороге началась привычная работа по превращению откуда-то выплывших сведений в чувства и мысли — о воскресших городах, непреходящих ценностях, ну и армянах, конечно.

Разговор на армянском
Первый армянин, который мне встретился в Калининграде, на мое русское «Здравствуйте» ответил вопросом: «Вы не владеете родным?» Как ни странно, с подобного диалога начиналось практичекски каждое новое знакомство с земляком. И все, что я там видела и ощущала, запомнилось, в том числе в виде разговоров на армянском. Так что теперь без них просто невозможно рассказать об этих впечатлениях.

Точка соприкосновения
Современный город начинается с аэропорта. Встретивший нас там помощник почетного консула Армении в Калининграде Карен Суджян сразу сообщил, что здание калининградского аэропорта совсем уже скоро начнут перестраивать. Но что-то знаковое было в том, что в старый, не по доброй воле покинутый в 1945-м немцами Кенигсберг, мы вошли через советские ворота. Правда, сразу оттуда по широкой, недавно отстроенной современной трассе мы приехали в загородную гостиницу, стилизованную под замок тевтонских рыцарей. И мне вспомнились всегда казавшиеся пустопорожними телеразговоры о том, что на Земле одновременно живет сразу несколько цивилизаций, умудряющихся практически никогда не встречаться. Так вот, в Калининграде они, кажется, встретились. Во всяком случае, эта мысль проблуждала со мной по всем его улицам. Идешь по тихому кирпичному немецкому городку, живущему своей строго расписанной неторопливой жизнью. Обернулся — и попал в город XXI века, с массивными многоэтажками и хоть и стилизованными, но нарочито современными особняками. Свернул за угол — и оказался в типичной советской квадратно-бетонной цивилизации. И даже не совсем типичной, а какой-то утрированной, подчеркнуто небрежной. Пытась объяснить эту странную советскость, одна из музейных гидов отчего-то вполголоса сказала: «Никогда не забывайте, где вы находитесь. Здесь даже завалы, оставшиеся после бомбардировок британской авиации, полностью расчистили только в 1960-е, они были такие, что на улицах трава не росла. Уж очень долго никто не мог с уверенностью сказать, в каком государстве в итоге окажется этот город».
Да, Калининград, — пожалуй, единственное место в России, где Великую Отечественную войну честнее называть Второй мировой. Памятником всей этой исторической неразберихе стоит на холме огромная двухкорпусная многоэтажка. Возвели ее на месте королевского замка, разрушенного вовсе не во время войны, а в 1969 году. Планировалось, что там будет располагаться администрация края. Но строительство затянулось, потом исчез СССР, а потом сносить или приводить здание в порядок оказалось дороже, чем построить новое. Недавно его выкрасили в бело-голубой цвет, как мне объяснили, «чтобы глаза не мозолило». Так и стоит огромный пустой дом памятником всем встретившимся или столкнувшимся здесь цивилизациям.

Разговор на армянском
— В середине 1990-х на улицах города нередко можно было встретить плачущих немцев — бабушек и дедушек. Думаю, нам, армянам, это кое-что напоминает. Они приезжали посмотреть на город своего детства, находили дома предков, заходили в старые школы, где когда-то учились. И уезжали. Сейчас тут немцев меньше, чем армян. Да и те — переселенцы из Средней Азии. Перебрались поближе к Германии и так тут и остались. Это уникальное место, где нет титульной нации. Любой родившийся здесь — калининградец, а те, у кого и родители тут родились, — коренные калининградцы. Не случайно нашу область называют маленькой Америкой.

Философия чистого времени
Здесь говорят: «Если вам не нравится, какая сейчас погода, подождите немного, и она изменится». И это правда. Когда мы пришли во двор кафедрального собора Кенигсберга, где покоится прах Иммануила Канта, солнце неожиданно исчезло и свинцовое небо угрожающе нависло прямо над головой. Но не поклониться автору «Теории чистого разума» было нельзя. Массивный камень у стены. Имя, даты — 1724—1804. Солидно пожил. Говорят, пережил всех своих друзей, несмотря на то, а может, именно благодаря тому, что с самого рождения был человеком болезненным. В целях борьбы со всякими хворями жил по строжайше расписанному порядку. О его пунктуальности здесь ходили легенды. Часа два назад во дворе Музея мирового океана экскурсовод, показывая на новенькую скамейку, рассказывала, что поставлена она в честь великого философа, точнее, в память о другой скамье, некогда ему служившей. Дело в том, что по распорядку дня Канта жители города сверяли часы. Но однажды в назначенное время он не вышел на прогулку. Все были в полной растерянности. Пошли справиться, не случилось ли чего. Оказалось, философ так увлекся чтением книги Руссо, что сбился с графика. Чтобы такого больше никогда не повторялось, специально для него городские власти поставили скамейку: мол, не можешь оторваться от книги — не сбивай с ритма весь Кенигсберг, бери ее с собой на прогулку, садись на скамью и читай, сколько хочешь.

Читайте полную версию в формате PDF