Общество Путешествия
Аждаак — обитель драконов
Аждаак (3596 м над уровнем моря) — самый высокий потухший вулкан Гегамского хребта, разделяющего бассейн озера Севан и Араратскую долину. «Аждаак» в армянском языке имеет два значения: великан и дракон. Какое бы из них ни дало название горе, ясно: без драконов здесь не обошлось.
Крутая тропинка ведет по склонам ущелья прочь от летнего стойбища, где гостеприимные пастухи всегда готовы напоить путников холодным мацуном или таном (напиток из мацуна, разбавленного холодной водой с небольшой добавкой соли). Стены ущелья постепенно смыкаются, словно грозя раздавить путника.
И вот стена из наваленных глыб преграждает путь: дальше карабкаемся по камням, то и дело провожая взглядом срывающиеся в пропасть камни. Порывы не по-летнему холодного ветра заставляют съеживаться.
Вскоре наши усилия вознаграждены: перед нами расстилаются альпийские луга с изумрудной травой и стадами коров — совсем как в рекламе швейцарского сыра.
Луга, изрезанные сетью ручейков, берущих свое начало в ледниках, ковер из ярких альпийских цветов и никого вокруг. Но идиллия заканчивается так же неожиданно, как и началась — впереди появляются поля нагроможденных друг на друга скал, подчас острых, как бритва и способных прорезать даже подошву ботинок. Этот отрезок пути надо проходить очень осторожно — переломы и вывихи ног здесь случались не раз даже у опытных туристов.
Удачно и без потерь миновав опасный участок, начинаем подъем по сыпучему склону, состоящему из ярко-красной пемзы. Ноги по щиколотку увязают в рыхлой породе, после двух шагов вперед съезжаешь на шаг назад. Передвижение затрудняют и резкие порывы ветра.
После изнурительного подъема, наконец, долгожданная вершина и великолепный вид на нагорье: перед глазами возникает панорама озера Севан (кстати, это, пожалуй, единственное место, откуда виден весь Севан).
Внизу, в одном из вулканических кратеров — круглое, невероятно голубое озеро. Мы укрываемся от ветра в импровизированном П-образном убежище без крыши, сложенном туристами из крупных кусков пемзы. Здесь же устраиваем легкий ланч: яблоки и конфеты.
Спуск к озеру занимает минут десять — пятнадцать, после чего все независимо друг от друга и почти одновременно погружают руки в холодную воду, как бы желая убедиться, не останется ли на руках голубая краска лазурного неба.
Небольшой ледник, окаймляющий озеро с южной стороны, постоянно подпитывает его свежей водой. Когда-то местные жители запустили сюда форель, теперь рыба размножилась и заселила озеро.
Невероятное сочетание красной пемзы, белых ледников и лазурного неба настолько непривычно глазу, что вас не покидает ощущение нереальности происходящего. А причудливой формы скалы наводят на мысли о драконах и прочих чудовищах. Вспоминается, что с названием Аждаак связана легенда, по которой мифический дракон, явившийся во сне персидскому шаху, разрушает его столицу, тем самым предрекая поражение в походе на Армению.
Идем чуть дальше, и с вершины ярко-красной горы открывается вид на второе озеро. Ледник здесь массивнее и живописнее. Вблизи он даже похож на творение человеческих рук, и лишь дотронувшись до холодной шершавой поверхности, убеждаешься, что это лед.
Темнеет, пора позаботиться и о ночлеге. Две легкие палатки быстро вырастают на дне древнего кратера, сразу придавая ему обжитой вид.
В слабеющем свете заката один из ребят заметил медведя, одиноко бредущего вниз по склону соседней горы по направлению к нам. Как быть? Менять место лагеря в стремительно наступающей темноте было опасно, и мы решили принять необходимые меры предосторожности: во-первых, обложили палатки стеной из крупных кусков пемзы, во-вторых, еду отнесли подальше от лагеря, чтобы не привлечь зверя. Напряжение было настолько велико, что до полуночи почти никто не сомкнул глаз.
Ночью погода резко изменилась. Налетел свирепый ветер, а вскоре небо разрезала молния, ослепившая нас даже через тент палатки! Невероятный грохот грома заставил нас вскочить. Через минуту сильнейший ливень вперемешку с градом обрушился на палатку — казалось, что само небо решило погубить дерзких пришельцев. И лишь часам к шести утра, когда духи Аждаака, насладившись ничтожеством и бессилием людей, решили отдохнуть, мы, наконец, заснули.
Утром, подсчитав продовольственный урон (ночной гость довольствовался лишь колбасой из наших припасов), мы продолжили путь к моренам — каменным грядам, образовавшимся в конце Ледникового периода в результате сползания огромного ледника.
Природа вокруг первобытна и нетронута, как во времена Каменного века — за десятки тысяч лет здесь почти ничего не изменилось, так что перемещаешься уже не только в пространстве, но и во времени. Поддавшись игре воображения, невольно начинаешь ощущать себя первобытным охотником, исследующим этот загадочный мир.
Небольшой отряд уже почти достиг морен, как вдруг окрестности огласились лаем — четыре огромные кавказские овчарки рыча окружили нас, препятствуя дальнейшему продвижению. Адреналин в крови подскочил до предела. Могучие звери (иначе их и не назовешь) перестали лаять и, сидя на задних лапах, молча стерегли нас. Минут через десять появился и хозяин-пастух с отарой овец, и, к нашему облегчению, прогнал собак.
Завязывается нехитрый разговор: о погоде, о жизни. Старик больше слушает и кивает головой. Спрашивает лишь кто мы, откуда и куда направляемся, и понимающе кивает головой, мол, понятное дело — туристы. Но на лишенном эмоций лице все же проскальзывает удивление — зачем эти люди, оставив комфорт и удобства города, приехали в такую глушь? Немногословный пастух напутствует нас добрыми словами и предупреждает, чтобы были настороже: вчера волки неподалеку задрали овцу. На память приходит вчерашний ночной гость.
Вот, наконец, и первобытная галерея: гряда хаотически нагроможденных валунов длиной метров в 150 — 200.
Но чингил — как местные называют морены — не торопится открыть свои секреты. Пришлось изрядно потрудиться, перескакивая с одной глыбы на другую, чтобы отыскать в глубине чингила петроглифы. По утверждениям ученых, сцены, изображенные на камнях, не являются лишь бытовыми и охотничьими — многие из них носят культовый характер и передают нам также представления древнего человека о силах природы, духах, богах, об устройстве мира.
Рисунки, как правило, выбиты на голубовато-перламутровой поверхности (на жаргоне туристов — горный загар) скал и датируются начиная от времен Неолита до Бронзового века.
Местные жители к чингилам не ходят — испытывают перед ними какой-то суеверный страх.
В соседней «обе», как здесь называют летние стойбища, нам сказали, что по ночам часто видели столб света, вертикально поднимающийся из чингилов, но лишь только кто-то пытался приблизиться к нему, столб исчезал.
Воспользовавшись приглашением пастухов, мы вошли в дом — большую военную палатку, где два новорожденных теленка и четверо детишек грелись у печки (по вечерам здесь довольно холодно). Гостеприимные хозяева тут же накрыли на стол. Все было просто: овечий сыр, тан, лаваш, но нам они показались вкуснее самых изысканных блюд.
Пора возвращаться. Нещадно трясясь в кузове старенького грузовика по дороге, различимой только для одного водителя, мы в последний раз бросаем взгляд на хранящую древние загадки обитель драконов — закутанный в грозовые облака Аждаак.
Журнал «Ереван», N5, 2005
