Фальшивые площади

По просьбе журнала «ԵՐԵՎԱՆ» современные армянские писатели рассказывают о своем городе. Другие работы автора можно прочитать в сборнике «Домино», который включает 9 рассказов и одну пьесу.

Титаническими усилиями невыкуренная прошлой ночью последняя сигарета, которую сейчас самодовольно верчу меж пальцев, своим вредным присутствием внушает надежду, что я хозяин ситуации. Первый глоток кофе разливается во рту приятным теплом и горечью: чем больше горечи внутри, тем она приятнее вне тебя. Мне остается только выпорхнуть из дома, и город разрешит все вопросы...

А город как всегда — встречает ободряющей улыбкой. И сегодня он обещает, что поможет заработать на хлеб, и вежливо провожает до площади Гарегина Нжде. Даже угощает своими сигаретами, пока дойдем до ближайшего ларька. Спендиарян похож на задержавшего аренду жильца, стоит нелепо и давно уже ничего не говорит. А было время, когда каждое утро именно он острым взглядом отмечал мои школьные «нб». Проталкивая вперед горячий воздух, поезд подъезжает к станции. Захожу в вагон и, чтобы не путаться под ногами, прислоняюсь к дверям напротив, закрыв собой надпись «Не прислоняться!». Осторожно, двери закрываются, следующая станция... Острый запах рыбы щекочет нос. Стоящий рядом старик, с чем-то вроде корзинки у ног, не моргая следит за сменяющими друг друга на мониторе рекламными роликами. Его тоже кормит Ереван... Город многим помогает, и мне, думаю, поможет?.. Старик, по всей вероятности, продаст свою рыбу, а я не знаю, смогу ли продать свою кучку слов. Никому слова не нужны? Запутавшись в мыслях, не сразу понимаю вопрос старого рыбака. Быстро повторяю его в уме и отвечаю вслух: да, это площадь Ленина... Старик сходит на площади Ленина. И я схожу, потому что не знаю, куда идти.

Когда бродишь по какому-нибудь городу, своем или чужом, невольно держишь в уме ближайшую площадь, потому что она всегда обещает зрелище. Даже если зрелищ ты не любишь и избегаешь, все равно — что бы ни случилось, на площади всегда найдется на что посмотреть. И, кажется, ты меняешься, как только вступаешь на нее. По площади не получится пройтись между делом, просто так, она будто преследует тебя, диктуя какую-то невнятную, неуловимую линию поведения. Энергия площади подталкивает сыграть свою роль, как на сцене, даже если ты обычный прохожий. Площади — самые свободные, самые постоянные сцены, здесь не разбирают декорации и зрелище не прерываются никогда. Даже глубокой ночью, когда пусто и безлюдно, все равно, на любой площади происходит нечто.

Я бы поостерегся тех, кто живет в городе без площадей. По-моему, тем горожанам, которые не позаботились о том, чтобы иметь площадь, если, конечно, таковые существуют, нечего ни сказать, ни услышать. Что есть площадь, если не место, где должны концентрироваться разбросанные по городу страсти и эмоции?.. Куда ведут все улицы и улочки, где годами, а может, веками скапливалась энергия обитателей города, сгущалась настолько, что стала материей архитектуры. В архитектуре я не смыслю, но в моем понимании площадь для города — то же, что кульминация для классического текста: точка сплетения или развязки всех сюжетных линий, где раскрываются образы, точка, после которой все становится необратимым. Когда на площади ты не чувствуешь себя артистом? Когда, вступив на нее, ты либо безразличен, либо не принимаешь ее условности, но в то же время не пытаешься разорить, разрушить ее до основания? Тогда, когда в этой площади есть что-то нелепое, когда площадь шепчет на ухо одно, показывает совсем другое. Когда площадь-кульминация не расставляет все по местам, а вновь разбрасывает, рассеивает всю энергию, никак не позволяя достигнуть возможного предела густоты; когда вводит прохожего в заблуждение, и он вместо того, чтоб совершить свое победное шествие, спешит покинуть его как можно быстрее... Когда площадь не принятая условность, а фальшивка.

Старик сразу исчез из поля зрения; я остался один... Бессодержательный, вводящий читателей в заблуждение, фальшивый писатель фальшивых своих площадей... И почему я считаю, что словесный хлам такого, как я, может кому-то понадобиться... Что есть литература, если не площадь, где должны концентрироваться эмоции и страсти обитателей города, и где накопленная энергия должна сгуститься настолько, чтобы вылиться в материю текста, заполняя пробелы реальности, отплатив тем самым своему источнику. Дав ему возможность генерировать новые эмоции и страсти, сдвинув неподвижное и устремив на действие, чтобы вечный цикл не был прерван, и все вернулось на круги своя. Чтобы мы не прогнили в ленивом густом болоте, и, в конце концов, не исчезли друг в друге... Но, боже, площади моего города фальшивы...