Общество Среда обитания
Достояние республики
В прошлом веке Декларация о независимости Армении дважды звучала с высокой трибуны — в мае 1918-го и августе 1990-го. И оба раза ее зачитал Арам Манукян — в рядах депутатов постсоветской Армении нашелся полный тезка парламентария времен Первой республики. Унаследовала страна, которая 21 сентября начнет отсчитывать третий десяток, и знаки отличия первого армянского независимого государства: флаг, гимн и герб.
Флаг
Он развевается над резиденцией президента страны и присутствует в местах дислокации войск. Его поднимают в честь победы и приспускают в знак скорби. Он устанавливается на покоренных вершинах и вывешивается в праздники на балконах. Его рисуют на щеках болельщики и набрасывают на плечи после победы спортсмены. Впервые официально армянский триколор был поднят 1 августа 1918 года: в день открытия Национального Собрания на флагштоке появилось красно-сине-желтое полотнище — как это ни парадоксально, в республике не нашлось оранжевой ткани. Буквально на следующий день в газетах был опубликован правительственный указ, предписывающий всем организациям иметь на балансе триколор — где они будут доставать оранжевую материю, кабинет министров не интересовало.
На выбор цветов повлияла речь филолога Степана Малхасянца, поведавшего парламентариям историю армянских флагов. Молодая республика остановилась на знаменах последнего независимого армянского государства — Киликийского царства. Красный, синий и желтый — это цвета воинских подразделений, которые в боевом построении сливались в единое целое. Правда, желтый было решено заменить, поскольку комбинацию красного, синего и оранжевого посчитали более приятной для глаза. К тому же это исключало копирование флага Всевеликого Войска Донского, как сказано в письме Мартироса Сарьяна, к которому он приложил три акварельных рисунка — варианты армянского флага на выбор. Был среди них и «радужный» флаг. В том письме мэтр «осмелился сделать несколько указаний: трехцветных флагов очень много… нам как восточному народу к лицу многоцветный флаг… предлагаю перекинуть через нашу исстрадавшуюся и горячо любимую Родину радугу».
Сарьян был не первым, кто при работе над флагом обратился к теме этого атмосферного явления. В 1885-м студенты из Армянского студенческого общества Парижа попросили мхитариста, поэта и мыслителя отца Гевонда Алишана создать армянский флаг — им предстояло участвовать в церемонии прощания с Виктором Гюго. Красно-зелено-белый прямоугольник Алишана состоял из трех равновеликих полос, цвета которых символизировали радугу, увиденную Ноем с вершины Арарата. Второй аргумент автора: первое и второе воскресенье Пасхи в армянском церковном календаре обозначены как Красное и Зеленое. Красно-сине-оранжевое знамя Первой республики просуществовало вместе с ней два с половиной года, до 29 ноября 1920-го. А в феврале 1922-го I съезд Советов Армении утвердил большевистский флаг — на ярко-красном фоне золотые армянские буквы ՀԽՍՀ (ССРА). Аббревиатура иногда расшифровывалась — Социалистическая Советская Республика Армения. В 1952-м красный цвет разбавили широкой горизонтальной синей полосой, а в верхнем углу, у самого древка, добавили серп, молот и обрамленную золотым красную звезду. После распада СССР вернулся триколор образца 1918-го — полотнище, состоящее из равных горизонтальных красной, синей и оранжевой полос. Правда, разногласий тогда избежать не удалось: особо практичные возражали против оранжевого цвета, которому противопоказано жаркое солнце.
Гимн
Его обязательно исполняют на официальных мероприятиях и во время торжественных церемоний. Он непременно звучит во время инаугурации президента и по понедельникам во всех школах Армении. Ему два раза в день предоставляют эфир армянские теле- и радиокомпании. Закон требует проявлять к нему глубокое уважение и называет это священной обязанностью каждого гражданина — услышав его, принято вставать и обнажать голову. Его слова призывают сынов Армении вернуться на независимую родину и провозглашают блаженными тех, кто готов погибнуть за свободу своего народа — эта строка была особенно актуальна на момент становления Республики Армения. Первой и Третьей. В советском промежутке, который продлился без малого 71 год, у Армении был совсем другой гимн — хачатуряновский.
О намерении вернуть в качестве гимна мелодию Арама Хачатуряна, выстроенную по классическим канонам церковных песнопений, было заявлено в середине нулевых. Осенью 2006-го парламент объявил конкурс на текст и музыку нового гимна: из 85 вариантов в заключительный тур прошло 5 произведений — Арама Хачатуряна, Роберта Амирханяна, Ерванда Ерзнкяна, Эдгара Ованнесяна и Тиграна Мансуряна. Тайным голосованием комиссия утвердила музыку гимна Советской Армении, но так и не смогла определить победителя текстового конкурса (Сармену, автору текста гимна Советской Армении, тогда повезло меньше — его слова постановили сменить непременно.) Одним из немногих, призывавших не трогать «Мер Айреник» («Наша Родина»), был Лорис Чкнаворян — дирижер из Спюрка, возглавивший Симфонический оркестр Госфилармонии Армении в 1990-м. За год до официального признания «Мер Айреник» гимном каждое выступление своего коллектива он начинал исполнением этой мелодии. С декабря 2006-го действующий гимн Армении находится на «переходном положении» — его временно восстановили в правах, пока не найдется достойной замены словам, с которыми шли на бой герои Сардарапата и которые семь советских десятилетий трепетно хранила армянская диаспора.
Это сегодня многим «Мер Айреник» напоминает итальянские напевы, а в начале XX века лирическая нотка не мешала армянским воинам брать неприступные бастионы, завоевывая независимость своей родины, которая освободится «лишь волей смелых сыновей». «Тогда «Мер Айреник» не имел статуса гимна — это была патриотическая песня на стихи Микаэла Налбандяна, назвавшего свое произведение «Песней итальянской девушки», — рассказывает директор Национального архива, доктор Аматуни Вирабян, который давно занимается историей армянского гимна. Началась она в 1857-м в итальянском Сапри, когда 20 смельчаков под предводительством героя Рисорджименто Карло Пизакане, освободив повстанцев, заключенных в тюрьме на острове Понца, атаковали город. Их было триста, молодых и сильных, — и все они погибли в бою с батальонами испанских Бурбонов. Сразу после этого было опубликовано стихотворение «Жница из Сапри» Луиджи Меркантини — рассказ о сражении автор вложил в уста молодой девушки, собирающей колосья пщеницы неподалеку от городских ворот.
Русский перевод «Жницы из Сапри» впервые был опубликован Герценом в 37-й главе «Былого и дум»: некоторые исследователи считают, что «Песня итальянской девушки» Микаэла Налбандя¬на (1829—1866) — это вольный перевод сочинения Меркантини, с которым армянский философ и публицист, поддерживающий взгляды российских революционеров, ознакомился в русской версии. Доктор Вирабян придерживается иной версии: Налбандян мог слышать стихотворение в 1859-м в революционно настроенной Италии, которую посетил по пути в Лондон, где, кстати, встретился с Герценом и его единомышленниками.
В июне 1859-го в Зодене Налбандян пишет «Песню итальянской девушки», которую в 1861-м под псевдонимом Комс Эмануэль публикует в московском армянском журнале «Юсисапайл» («Северное сияние») и константинопольской газете «Мегу» («Пчела»). Микаэл Налбандян прославляет готовых бороться за свободу своей родины итальянок, приводя их в пример своим соотечественницам.
В пятницу, 15 марта 1885 года, в тифлисском театре Арцруни в хоровом исполнении состоялась мировая премьера «Песни итальянской девушки». Музыку к стихам Налбандяна сочинил талантливый молодой самоучка Хачатур Маркари (Маркарян) — Христофор Кара-Мурза, который, как и Налбандян, старался не афишировать свое имя — автор музы-ки не указан даже на оригинальных нотах. Кстати, имя Барсега Каначяна, которому сегодня приписывается музыка армянского гимна, впервые появляется в сборнике, изданном воспитанниками вардапета Комитаса в Константинополе в 1919 году. После тифлисской премьеры хор Кара-Мурзы гастролирует по всему Кавказу и Крыму, дает концерты в Константинополе — песня становится популярной во всех армянских общинах. Вскоре по первым словам ее начинают именовать «Мер Айреник»: под этим названием она была впервые исполнена в Париже — 9 апреля 1916 года на благотворительном концерте в Сорбонне, организованном в поддержку армян, пострадавших во время Геноцида. После вступительной речи президента Ассоциации Анатоля Франса, университетский хор Schola Cantorum под руководством известного композитора Венсана д'Энди исполнил «Мер Айреник» — армянскую патриотическую песню, которой 1 августа 1918 года предстояло стать гимном Первой, а 1 июля 1991 года — Третьей республики. Правда, оба раза временно.
Герб
Он вытиснен золотом на обложке паспорта и выгравирован на государственных печатях. Он переливается всеми цветами радуги на акцизных марках и денежных купюрах. Им украшают реверсы монет и кабинеты госслужащих. В нем отражена преемственность государственности и армянских царских династий. Он стал третьим символом Первой республики, унаследованным республикой Третьей. Так постановил первый президент, когда жюри не устроил ни один из представленных на конкурс проектов герба, а парламентарии так и не смогли определиться, кому отдать предпочтение — гербу Александра Таманяна, утвержденному правительством в июле 1920-го, или созданному для Советской Армении Мартиросом Сарьяном. И хотя Левон Тер-Петросян и сам был сторонником сарьяновского герба, он решил: «Раз страна унаследовала флаг и гимн Первой республики, то логично будет принять и третий ее символ».
Этнограф Левон Абрамян, консультировавший в 1990-е правительственную группу, курирующую разработку герба, вспоминает, какие кипели страсти, когда парламентарии приступили к обсуждению: никто не хотел «обратно в СССР», но эстетически большинству нравился герб сарьяновский. Предлагалось только убрать серп и молот со звездой. Абрамяну герб Советской Армении больше напоминает «пейзаж с вкраплениями натюрморта» — прекрасный рисунок, как и все, что создал художник, но абсолютно не соответствующий требованиям геральдики. «Третий герб должен быть развитием предыдущих — принять эстафету армянской государственности. Мы можем ненавидеть ценности, которые олицетворяла советская республика, но не вправе пренебрегать историей своего народа», — объяс¬няет Левон, предложивший в те годы поместить в разработанный Таманяном герб вместо щитка с Араратом сарьяновское изображение библейской горы. Озвучить эту идею парламентариям взялся друг Абрамяна Самвел Шахмурадян — писатель, член правительственной группы. «Включаю радио, и слышу, как, изложив законы геральдики, Самвел предлагает… добавить урартийский символ — крылатого льва, если память мне не изменяет, — рассказывает Левон. — Что тут началось! Депутаты, перебивая друг друга, стали возмущаться, что герб и так слишком смахивает на зверинец, чтобы еще одно животное добавлять».
Настоящим зверинцем в шутку называли герб Армении и депутаты самого первого созыва Национального Собрания. Эмблемы животных присутствуют на щитке в символике четырех венценосных армянских династий: Арташесидов (два противообращенных обернувшихся орла), Аршакуни (двуглавый орел), Багратуни (лев) и Рубенянов (идущий лев, или, как его принято обозначать в геральдике, коронованный лео-пард). Символы более ранней династии — Ервандуни — и правителей Ванского царства в композицию не включены. В Национальном архиве сохранилось письмо «свободного художника Якова Коджояна», которому предстояло воплотить таманяновский замысел на бумаге. Живописцу так и не предоставили детального описания символики армянских венценосцев: какого цвета должно быть поле щита, окрас орла и льва (вплоть до цвета когтей и языка), их геральдический тип…
Источником вдохновения для Таманяна послужили тетрадрахмы Тиграна II (Арташесиды), свидетельства летописцев Бюзанда и Хоренаци, что цари династии Аршакуни «носили орла», печати и монеты киликийского царя Левона II (Рубениды) и рельеф с Львиных ворот столичного града Ани (Багратуни). Щитодержцы армянского герба — это орел княжеского рода Мамиконян и лев князей Багратуни, взошедших на трон в 885-м. На эскизе Таманяна цари птиц и зверей выглядят очень агрессивно. И дело не только в многовековом противостоянии двух влиятельных княжеских родов — молодая республика, окруженная вражескими государствами, не могла иметь добродушный герб. Кстати, Национальное Собрание так и не успело его утвердить. Гербо-творческой группе 1990-х пришлось серьезно потрудиться: не было ясно, например, должен ли присутствовать на вершине Арарата Ноев ковчег — в архивных документах нашлись оба варианта. И опять решение было принято президентом: ковчегу на вершине горы, вокруг которой плещутся воды потопа, постановлено быть. «Причесать» агрессивный таманяновский герб поручили художнику Рубену Гевондяну, переложить его в практичную графику — дизайнеру Арутюну Самуэляну. И только 15 июня 2006-го в Армении приняли закон о гербе, в котором, в частности, зеркально изменили окрас династических частей щита — закон связывает гербовые цвета с цветами армянского триколора. Может, это и логично: птицы должны парить на небесно-синем фоне, но исторически и геральдически — не совсем корректно. А пока историки и юристы определяются с правовыми и научными нюансами, «геральдические звери» уже два десятилетия стоят на страже армянской государственности.
Журнал «Ереван», N 9, 2011
