09 декабря 2013, 09:11
9599 |

История одного убийства

Его не судили даже самым предвзятым судом, не держали в застенках органов госбезопасности, не допрашивали, не ссылали в лагеря… По официальной версии, это было самоубийство. Но уже тогда все понимали: он был убит. Его застрелил в своем кабинете Берия, потому что, выйдя за дверь, он стал бы особо опасен лично для Лаврентия Павловича. Cмерть первого секретаря ЦК КП(б) Армении Агаси Ханджяна стала приговором для многих — в том числе для писателя Акселя Бакунца и поэта Егише Чаренца...

В 1930 году Армению, охваченную разрухой и болезнями, возглавил Агаси Ханджян — человек, сумевший выбить у Москвы добро на строительство заводов и жилья, детской железной дороги и металлургического производства в Каджаране, человек, увидевший будущий Ереван в таманяновском генплане и заложивший первый камень в основание здания Оперного театра. Но главное, что удалось Ханджяну, — он смог заставить людей поверить ему.

Многие помнят его идущим по городу, чаще по улице Абовяна — тогда она называлась Астафьевской. Ходил один, здоровался с прохожими, беседовал с ними. Услугами телохранителей не пользовался, да в этом и необходимости не было — Армения строилась, крепла и развивалась, один смелый проект сменялся другим, народ любил своего молодого, энергичного, открытого и обаятельного руководителя.

Ереван 1930-х годовЕреван 1930-х годов

***
Выдающихся людей нередко окружает ореол легенд, которые, несмотря даже на зачастую откровенное несоответствие истине, невозможно опровергнуть, настолько глубоко сидит в народе уверенность в их правдивости. Скажем, глубокую симпатию Кирова к Ханджяну объясняют тем, что их жены были сестрами. Что, как утверждает племянница последнего Наталия Александровна Гончар, категорически неверно. Так что истоки крепкой дружбы двух большевиков надо искать вне родственных связей.

Сергей КировСергей Киров

Кстати, Сергей Миронович был главным конкурентом Хозяина в борьбе за высший партийный и государственный пост, потому и стал «жертвой заговорщиков — врагов СССР», как было заявлено в официальном сообщении о его смерти. Ханджяну же, пережившему Кирова на два года, в числе прочего, конечно, не простили и этой дружбы.

***
Одной из существенных причин, по которым Агаси Ханджян оказался в числе людей неблагонадежных, было его поведение на пленуме Центрального Комитета ВКП(б) 31 октября 1931 года в Москве. В тот день Сталин предложил избрать первым секретарем Заккрайкома Лаврентия Картвелишвили, а вторым — Лаврентия Берию. Картвелишвили был возмущен и заявил, что «с этим шарлатаном» работать не собирается. А председатель Совнаркома ЗСФСР Орахелашвили переспросил: «Коба, ты что сказал, я не ослышался?» Даже тишайший Саак Тер-Габриелян, председатель Совнаркома Армении, решительно заявил, что невозможно ставить республиканские компартии перед «столь внезапным решением». Не поддержали Сталина ни Буниат-заде, ни Дедариани, ни Мусабеков, ни Ханджян. Вождю пришлось принять волевое решение.

Агаси Ханджян с товарищами по партии в ЛенинградеАгаси Ханджян с товарищами по партии в Ленинграде

Буквально через десять дней, в связи с переходом Картвелишвили на другую работу, первым секретарем Заккрайкома был назначен Орахелашвили, а вторым «избран» Лаврентий Павлович, который спустя пару дней совместил эту должность с другой — первого секретаря ЦК КП(б) Грузии. Уже через год Берия стал первым секретарем Заккрайкома, конечно же, сохранив за собой и пост первого секретаря ЦК КП(б) Грузии.

***
Но Берия, разумеется, не забыл поведения «некоторых» на пленуме. В феврале 1933-го был назначен наркомом совхозов Закавказской Федерации и уехал из Еревана второй секретарь ЦК Армении Седрак Отян. В 1934 году, когда на основе ГПУ был возрожден НКВД, Берия, предложив место заместителя наркома НКВД ЗСФСР, сманил в Тифлис председателя ГПУ Армении Арменака Абуляна, который через год случайно погиб в автомобильной аварии. В феврале 1935 года перевели в Москву председателя Совнаркома Армянской ССР Саака Тер-Габриеляна. А в Ереван на место единомышленников Ханджяна стали прибывать ставленники Лаврентия Павловича.

Ханджян понимал, что его обложили, как зверя. Но, презрев угрозу, он позволил себе заявить, что власть в Закавказье и Грузии сосредоточена в одних руках, а это плохо. Само собой, эти слова дошли до Берии.

Кольцо вокруг Ханджяна сжималось.

Ханджян с женой Розой ВиндзбергХанджян с женой Розой Виндзберг

***
В мае 1933 года Сталин собрал у себя всех руководителей республик. На обратном пути, уже на территории Грузии, Берия на правах любезного хозяина пригласил закавказских участников совещания погостить в одном из красивых уголков республики. Ханджяну в то время выделили новый автомобиль — черный «Бьюик», и Лаврентий Павлович, якобы желая оценить новинку, предложил ему поменяться машинами. Ханджян пересел в кабриолет Берии, в котором, кроме шофера, был и секретарь ЦК КП(б) Грузии по транспорту Харитон Хацкевич. Согласно субординации, Ханджян должен был сесть на переднее сиденье, рядом с водителем. Но в автомобилях его обычно укачивало, он попросил Хацкевича поменяться местами и оказался на заднем. Об этом никто не знал. Через некоторое время откуда-то раздались выстрелы по машине. Хацкевич был убит. Официальная версия была следующей: покушение на товарища Берию.

Но Ханджян, конечно, все понимал. «Помню, как часто в последний период своей жизни он с раннего утра выезжал в колхозы. Удрученный организованной против него травлей, он говорил: «Не могу сейчас сидеть в ЦК, поеду в колхозы, чувствую, что народ мне доверяет, и это меня успокаивает...» — вспоминала Роза Виндзберг, жена Ханджяна.

***
Внешне Берия относился к Ханджяну тепло и вроде даже пытался наладить с ним хорошие отношения. Однако на его столе лежало письмо члена РСДРП с 1898 года Арамаиса Ерзнкяна, адресованное товарищу Сталину и датированное августом 1935-го, когда Ерзнкян был снят с поста заместителя предсовнаркома Армении. Обиженный, он всю ярость обрушил на Ханджяна. Вот подзаголовки этого письма: «Об искажении политики партии на селе», «Об антигосударственных тенденциях», «О тактике двуличия Ханджяна». А вот цитата: «на идеологическом фронте инструкции Ханджяна колеблются между национал-демократизмом и левым головотяпством. С одной стороны, Ханджян покрывает националистически настроенную интеллигенцию, с другой, особенно в публичных выступлениях, требует «покончить» с национализмом». Здесь же, в качестве доказательства «националистической настроенности» Ханджяна, приводится пассаж о том, что тот всегда выступал за включение в состав Армении Карабаха, Карса и Нахичевани как территорий, всегда бывших в составе страны.

Ханджян в своем рабочем кабинетеХанджян в своем рабочем кабинете

Донос сработал, но самого Арамаиса Ерзнкяна не спас: в 1936 году он был арестован как член «Армянского контрреволюционного троцкистско-националистического террористического центра», а в августе 1937 года умер в следственном изоляторе при невыясненных обстоятельствах.

***
В июле 1936 года Ханджян должен был ехать в Тифлис на бюро Заккрайкома. Он чувствовал, понимал, что поездка эта ничем хорошим не кончится. Да и не он один! Вот что пишет жена Егише Чаренца Изабелла о вечере накануне отъезда: «К нам на машине заехал Агаси Ханджян. Вошел в кабинет к Чаренцу, около получаса они разговаривали... Я принесла им чай и увидела, что оба сидят молча, понуро. Через некоторое время они вышли. Чаренц проводил Агаси до двери. Он шел за Ханджяном, заложив руки за спину, опустив голову, с величайшей скорбью на лице. Так, будто шел за гробом дорогого ему человека. Он захлопнул дверь за Агаси и с тем же горестным выражением пошел обратно в кабинет. Через три дня Агаси привезли из Тифлиса в гробу».

Егише ЧаренцЕгише Чаренц

После гибели Ханджяна ситуацией воспользовались Сталин с Берией, и в Армении начались репрессии. Среди первых жертв оказались Аксель Бакунц, Ваграм Алазан, Гурген Маари, Вагаршак Норенц, Ваан Тотовенц и многие другие. Это был смертный приговор и Егише Чаренцу. В июльских записях поэта сохранилась такая: «Ханджян был последним нашим героем, которого убил Берия». А в оставшееся ему недолгое время Чаренц создал трагический цикл «Дофин Наирийский. Семь сонетов Агаси Ханджяну», в котором, в предчувствии конца, самого себя назвал «последним дофином наирийской речи».

Сборник стихов Чаренца, посвященных Агаси ХанджянуСборник стихов Чаренца, посвященных Агаси Ханджяну

***
Заседание бюро Заккрайкома 9 июля открылось без задержек. Ханджян не проронил ни слова, пока обсуждалась повестка дня. Лишь один из пунктов заставил его оживиться — речь шла о сообщении наркома внутренних дел ЗСФСР Сергея Гоглидзе «О выявлении в Грузии, Азербайджане и Армении контрреволюционных троцкистских групп». Гоглидзе, в частности, сказал, что в Армении этих групп выявлено несколько. Так, в одном только Ленинакане схвачено сто троцкистов, объединившихся в несколько групп, а в Ереване взято 36 человек. Гоглидзе особо отметил арест Нерсеса Степаняна: «До сих пор речь шла об арестах троцкистов из рядовых, Степанян же далеко не рядовой. Он был членом ЦК Компартии Армении». Ханджян, к слову, защищал Степаняна с 1934 года, когда на повестке дня стоял вопрос о его исключении из партии.

Сменяя друг друга на трибуне, Багиров, Махарадзе, Аматуни и Берия в один голос твердили, что ЦК КП(б) Армении (то есть лично Агаси Ханджян) не ведет должным образом борьбы с явными проявлениями оппортунизма. В завершение Берия потребовал от ЦК Компартии Армении взять дело Степаняна под особый контроль.

Заседание закончилось в половине шестого, а поздно вечером Берия прислал за Ханджяном автомобиль...

Потом Агаси Ханджян был доставлен в Михайловскую больницу Тифлиса. Причем, по документам, его привезли через час после зарегистрированного вызова. Ночью, уже 10 числа, он был прооперирован, после чего скончался. Так записано в операционном журнале, однако датированный 10 июля протокол вскрытия утверждает, что Ханджян скончался 9-го. Так или иначе, вскоре было объявлено о самоубийстве Агаси Ханджяна. Медэксперты из Армении — профессора Мирза-Авакян и Сагян — по ряду признаков поставили под сомнение версию самоубийства и отказались подписывать соответствующий акт. Послушный врач, конечно же, нашелся. Акт был подписан, а ереванские профессора арестованы.

Можно только догадываться, почему Берия решился застрелить его в собственном кабинете. Скорее всего, Лаврентию Павловичу не оставалось другого выхода: должно быть, он угрожал Ханджяну, пытаясь сломать его, заставить плясать под свою дудку, но тот не согласился. Понимая, что Ханджян, выйдя из кабинета, молчать не станет, Берия расправился с ним тут же, не мешкая.

***
Заведующая машинописным сектором секретариата Заккрайкома Сусанна Сафарова (Шушаник Сафарян) вспоминает: «Утром 9 июля 1936 года, примерно за час до начала заседания бюро Заккрайкома Лаврентий Павлович попросил меня занести к нему в кабинет и оставить на столе несколько чистых бланков с шапкой «Первый секретарь ЦК КП(б) Армении». Поздно вечером того же дня я должна была передать Берии распечатку стенограммы заседания бюро. Разобрав каракули новой стенографистки, я уже несла стопку бумаг к Лаврентию на вычитку.

Из приемной Берия, шатаясь, вывалился в коридор проверяющий из Москвы. «Лаврентий, что, попойку там устроил?» — подумала я и подошла к двери в кабинет Берии. Легонько постучала. Не дождавшись ответа, толкнула дверь. И опешила: Лаврентий, сидя на корточках, доставал у лежавшего на ковре человека в белой рубашке пистолет. Вздрогнув, я быстро притворила дверь и, пятясь, вышла в приемную. Ноги у меня подкашивались. Пошла к себе. И тут за спиной услышала истошный крик: «Врача! Скорее! Агаси застрелился!» Я обернулась и увидела: навстречу мне идет Берия и несет на руках Ханджяна. Бросился в глаза пистолет на груди Агаси. На крики сбежалась охрана Берии и Ханджяна. Ханджян уже не дышал… Бегающие глазки растерянного Лаврентия выдавали панику в его душе. По тому, как Берия волновался и как тяжело дышал, я смекнула, что это он застрелил беднягу. Он и не на такое был способен, злобный и мстительный Лаврентий. В том, что это его рук дело, никто в секретариате не сомневался. Уж больно картинно все это выглядело».

Рукопись сонета Егише ЧаренцаРукопись сонета Егише Чаренца

***
Антон Антонов-Овсеенко в книге «Берия» пишет: «Как раз в те дни в здании Закавказского крайкома рядом с кабинетом первого секретаря работала комиссия КПК по проверке деятельности партийных организаций Закавказья. Они уже побывали в Ереване, председатель комиссии, член коллегии Комитета Иван Коротков и старая большевичка Анна Иванова… Рабочий день шел к концу. Вдруг в кабинете Берии прогремел выстрел. Коротков кинулся на звук выстрела, открыл дверь. Лаврентий Берия бросил на стол пистолет, на ковре в луже крови лежал с простреленной головой Агаси Ханджян, первый секретарь ЦК КП Армении. Коротков вернулся к себе, сообщил о случившемся Ивановой и добавил: «Никогда нигде никому об этом не рассказывать. Если хочешь жить».

Увидев в своем кабинете людей, Берия мгновенно пришел в себя и приказал завернуть уже остывшее тело в ковер и отвезти в гостиницу. Вот как, по одной из версий, тело Ханджяна оказалось в тифлисском Доме Совнаркома Армении. Выполняя наказ Берии, телохранитель Ханджяна произвел в его комнате выстрел, и на этот звук сбежались постояльцы гостиницы. Так и было разыграно «самоубийство» первого секретаря ЦК КП(б) Армении.

Спустя два десятилетия специальная комиссия ЦК КПСС, детально расследовавшая обстоятельства смерти Ханджяна, официально опровергла версию самоубийства. И на ХХ съезде КПСС Никита Хрущев рассказал всю правду о преступлении, совершенном Берией.

***
Тело Ханджяна еще не было предано земле, а ЦК уже созвал заседание бюро Заккрайкома. На нем присутствовали члены ЦК, бюро горкома и райкомов Еревана, секретари парткомов и председатели исполкомов районов Армении. Открывая заседание актива, второй секретарь Заккрайкома Кудрявцев вещал: «Своим самоубийством Ханджян переметнулся в лагерь наших врагов, став их знаменосцем». Эта сентенция и задала тон всему обсуждению. Его поддержали два десятка выступающих.

Берия же сказал: «Агаси оставил два письма — мне и жене. В письме, адресованном мне, Ханджян искренне признался, что при рассмотрении дела Степаняна на партколлегии он позволил себе недопустимую для партийного руководителя скандальную промашку». Переведя дух, Берия добавил: «А еще Ханджян признался, что у него не осталось сил продолжать работу, почему и просит партию простить его… В конце предсмертной записки он оставил пожелание процветания Родине под руководством товарища Сталина».

Резолюция актива выглядела крайне категоричной. Обвинив Ханджяна в покровительстве Степаняну и его группе, товарищи подвели итог: «Осознав свои грубые политические ошибки, Ханджян, вместо того чтобы вынести на обсуждение руководителей ЦК ВКП(б) и крайкома свои промахи и постараться исправить их, проявил постыдное малодушие и прибег к самоубийству. Провокационный поступок Ханджяна — это удар в спину Компартии Армении и всем большевикам Закавказья... Акт, дающий еще один повод проискам дашнаков, троцкистов и прочей контрреволюционной нечисти».

***
Похороны Ханджяна состоялись 12 июля. Без официальной церемонии прощания и гражданской панихиды было не обойтись. Хотя правящие круги, верные Берии, боялись похорон, и их опасения оправдались.

Гроб с телом Ханджяна встретила огромная толпа, которая устрашающе разрасталась. Никто, естественно, в самоубийство не верил, как и в два покаянных письма, якобы написанных Ханджяном, в которых он признавал свои ошибки. В толпе об этом говорилось почти открыто. Обеспокоенным властям пришлось вызвать конную милицию, прибегнуть к помощи шлангов с водой, чтобы хотя бы заставить процессию остаться в рамках одной улицы и не выплеснуться на соседние. А народ шел и шел, невзирая на воду, которой его поливали, и гарцевавших на лошадях милиционеров...

Народ хоронил своего врага.

P. S.
Первый секретарь ЦК ВКП(б) Армении Агаси Ханджян похоронен в ереванском Пантеоне, рядом с могилой его соратника Саака Тер-Габриеляна, которого выбросили из окна. На могиле Ханджяна стоит бюст работы известного художника и скульптора Николая Никогосяна.

Первый секретарь ЦК ВКП(б) Армении Агаси ХанджянПервый секретарь ЦК ВКП(б) Армении Агаси Ханджян

Досье
«Член ВКП(б), п/б № 0130000, Ханджян Агаси Гевондович.
Родился в 1901 году в Турецкой Армении, в городе Ван, в мелкобуржуазной мещанской семье. Отец большей частью учительствовал в городских армянских школах.
В 1915 г. во время войны, после отступления русской армии, семья переселилась на Кавказ. Это «бегство»… заставило меня подумать о многом. С 1915 г. жил, учился в Эривани, в 1916 г. продолжил учебу в Эчмиадзине. В это время в Эривани познакомился с некоторыми социал-демократами… В 1917 г., в дни, когда дошли первые вести о Февральской революции, я вступил в Эриванскую социал-демократическую группу.
В 1919 г. за большевистскую агитацию был арестован и сидел в тюрьме 2 месяца. Принимал участие в работе 1-й конференции коммунистической организации Армении. После майских событий 1920 г. (восстание большевиков против дашнаков — ред.) в нелегальных условиях продолжал работу в Эривани, но был вновь арестован и чрезвычайным судом приговорен к 10-летнему тюремному заключению».
(Из автобиографии Ханджяна.)

В 1919—20 годах был членом бюро Закавказской областной организации РКСМ, в 1920—21 годах — секретарем Ереванского комитета и членом ЦК КП(б) Армении. В 1921—22 гг. учился в Коммунистическом университете им. Я. М. Свердлова, затем был на партийной работе в Ленинграде, член обкома и облисполкома ВКП (б). С 1928 года — 2-й, а с 1930 г. — 1-й секретарь ЦК КП(б) Армении, член бюро Заккрайкома ВКП(б). Делегат XV, XVI и XVII съездов ВКП(б), с 1934 года член Центральной ревизионной комиссии ВКП(б). Член ЦИК Армянской ССР, ЗСФСР, СССР. Награжден орденом Ленина.

Журнaл «Ереван», N10, 2010

Еще по теме