10 октября 2013, 08:58
2962 |

Безмолвные послы Армении

Улица Арами сегодня - как белая ворона в городе, особенно на фоне отполированного и роскошного Северного проспекта. Полуразрушенные пустые дома обреченно ожидают своей неминуемой гибели. А она непременно наступит: вот уже позади возвышается монолитная новостройка, да и напротив угрожающе вырос многоэтажный жилой дом, правда, в окнах по вечерам тут свет не горит.

На этом клочке города, где еще сохранились деревянные оконные рамы, а стены построены из настоящего камня, живет варпет Вараздат. Сам он не любит, когда к нему так обращаются. Говорит, людям, вообще, нужно поменьше пафоса: надо просто делать свое дело и вести себя поскромней. Тогда к тебе потянутся. Впервые попав к нему, сразу понимаешь истинность этих слов: в маленьком дворике стоит стол, а за ним сам варпет и его друзья. Гостя тут встречают с открытым сердцем и рюмкой отличной тутовой о де ви.

Варо, как все его называют, начинал как дизайнер-модельер одежды. Студентом подрабатывал шитьем одежды «несоветской» кройки. В начале 1990-х, когда в стране было нечего есть, люди стали распродавать свои старые вещи. Вараздату продавать было нечего, но зато он умел рисовать. Тогда он впервые и попробовал сделать хачкар. В советской Армении, естественно, традиции изготовления хачкаров не было. Были люди, которые этим занимались, но особо не афишируя. Не было ни школы, ни устоявшейся техники работы. Тем не менее, мало-помалу у него стало получаться. Сначала он не продавал свои хачкары, а обменивал — например, на пару килограммов конфет для детей.

Варо говорит, что хачкар – Богом данная печать на лбу армянского народа. Это молитва, облаченная в камень. Народы перенимают друг у друга множество самых разных культурных элементов. Но, несмотря на это, традиция хачкара так и осталась истинно армянской. Он говорит, это из-за боязни, что каждый, кто скопирует хачкар, тоже удостоится нашей участи. «Человек, живущий под стенами Иерусалима, не осознает ценность этих стен. Так и мы не осознаем, что хачкар – наше богатство, важный элемент нашей породы. Если мы не будем это ценить, Бог отберет его и отдаст другому».

Мастерская Варо закрыта с трех сторон: если стоять на другой стороне улицы, кажется, что смотришь спектакль, в котором посреди сцены лежит огромная каменная глыба, а над ней, как врачи в операционной, склонились мастера. Шаг за шагом, отсекая ненужные части, выравнивая острые края и выводя удивительные узоры грубым металлом, «врачи» получают новый хачкар. Работа эта требует крайней сосредоточенности: создавая каждый узор, мастера по нескольку раз сверяются с книгой. Это же камень; раз ошибешься, исправить не получится. Ребята снимают напряжение рассказами и шутками. Говорят, самое интересное — это когда прохожие не замечают их и говорят о самом сокровенном. Ловя обрывки разговоров, мастера додумывают за прохожих целые истории.

Каждый раз при виде работ из камня кажется невероятным, как можно заставить его принять нужную тебе форму. И вот мне самой предлагают попробовать. Я обрадованно подбегаю к огромной глыбе, над которой они сейчас колдуют. Но мой энтузиазм пресекают на корню: вместо почти готового хачкара мне дают лишь обломок туфа — потренироваться. Сначала ничего не выходит, камень рассыпается на мелкие кусочки. Через несколько минут усилий и мудрых наставлений мастеров рука потихоньку начинает привыкать к инструментам. Камень начинает поддаваться. Войдя в раж, я начинаю увлеченно орудовать маленьким, но тяжелым молотком, и только вмешательство деликатного Оганеса возвращает меня к реальности. Я виновато оглядываюсь по сторонам и начинаю стучать осторожней. Над головой кружит рыжая пыль октемберянского туфа, оседая на волосах и одежде.

Иногда сюда приходят, чтобы заказать надгробия, но мастера неизменно отвечают: мы не делаем надгробные камни, мы делаем хачкары. По словам варпета, несмотря на то, что сейчас хачкары считают надгробными камнями, изначально их функция была совершенно иной. После принятия Арменией христианства хачкары стали свидетельством веры. Их ставили в честь крупных военных побед, строительства мостов, церквей, источников. Иногда они рассказывали о событиях, не описанных в исторических хрониках. Во времена СССР религия оказалась в опале. Поэтому хачкары сохранили за собой лишь функцию надгробных памятников. Такое представление живо до сих пор, но в мастереской делают все, чтобы донести до людей истинное значение крест-камней.

Варо говорит, для него неважно, кто заказывает хачкар. Неважно, как он заработал эти деньги, жил ли до этого праведной жизнью христианина. Люди уходят, а камни остаются. Каждую свою работу Варо считает послом армянского народа. Таких послов у него много – в Италии, Греции, США, Швейцарии, Дании, ОАЭ, Канаде. Сегодня они работают над ансамблем из двенадцати хачкаров, которые через несколько месяцев отправятся в Вайкскую церковь – практически двенадцать каменных апостолов.

На прощанье мастера дарят мне мой кусок туфа, на память. Буду хранить его до того дня, когда у меня будет свой дом с задним двориком, где я буду проводить свои выходные, выводя неуклюжие узоры на камне. А пока – пусть полежит у меня. Все проходит, а камни – остаются.

Еще по теме