Пристальный взгляд… ушами

Порождения мрака и подземелий, они во все времена являлись неотъемлемой частью свиты темных сил, наряду с совами и кошками. Они наводили ужас на многие поколения людей, ведя скрытый от людских глаз ночной образ жизни. Их боготворили на Древнем Востоке, где они являлись символом счастья и радости, а у инков украшения из их шкурок имели право носить лишь представители царствующих фамилий.

Еще в деревне, когда мы спрашивали дорогу у местных стариков, их первым встречным вопросом было: «А зачем вам туда — вам что, делать нечего?» Действительно, трудно объяснить, зачем вполне нормальные люди спускаются в негостеприимный мир пещер. Кто-то делает это по работе, кто-то из любопытства, а кто-то потому, что, увидев однажды галереи подземелья, очарованный их необычной красотой, не может не вернуться туда. Что же касается нас, то нашу маленькую экспедицию привели в Ехегнадзор все эти три причины сразу. Наша цель — исследовать пользующихся недоброй славой обитателей пещер этого района — летучих мышей.

Вообще, пещеры — самый распространенный тип убежищ для рукокрылых. Здесь можно встретить колонии этих животных, доходящие порой до нескольких сотен особей. А в некоторых странах это число может достигать и сотен тысяч.

Вначале, прыгая по гигантским валунам под сводами Мозровской пещеры, мы еще весело шутили и беспечно болтали. Но по мере того, как сужались своды и сгущалась темнота, веселье сменялось напряженным ожиданием неизведанного.

«Внимательнее смотрите под ноги! — предупредил кто-то. — Тут можно провалиться!»

Пока мы углублялись во мрак, на память пришла забавная история, связанная с летучими мышами. Где-то в середине 80-х Институту физиологии понадобилась для экспериментов пара летучих мышей. Кафанские ребята поймали их, отправили поездом и сообщили нам, что животные и их корм у проводника такого-то вагона. Встречайте.

Каково же было наше удивление, когда проводник, вручив банку с двумя мышами, передал нам еще и тяжеленную сетку. «Их еда!» — гордо объявил он. В сетке оказалось килограммов восемь отменной баранины. Мышам мясо мы давать, конечно, не стали (они его, вопреки людским убеждениям, не едят), а вот сами устроили шашлычок на славу!

От воспоминаний пришлось вернуться к действительности: впереди кто-то застрял, назад дороги тоже нет. Ни встать, ни развернуться. На мгновение показалось, что пространство резко сжалось, стремясь раздавить тебя, и что катастрофически не хватает воздуха.

Но вот удалось протиснуться дальше; еще пару метров на животе, и уже можно встать в полный рост. Впереди большой зал, заполненный оплывшим воском громадных фантастических свечей! Свет фонариков отражался в миллионах мельчайших кристаллов, щедро усыпавших стены зала, и в многочисленных лужицах. Поддавшись невольному порыву, один за другим мы выключили все фонарики. Первобытный мрак мгновенно окутал нас со всех сторон, ограждая от времени и пространства, и лишь затухающее где-то в темноте эхо мерно падающих капель напоминало о том, где мы. Сколько мы так простояли, неизвестно, но когда вновь включившийся свет обжег глаза, на душе было спокойно и торжественно. Температура воздуха здесь всегда одна и та же — около 10 градусов по Цельсию. Да и влажность в пещере тоже постоянная. Мы стали осматривать стены, как вдруг своды зала наполнила удивительная звонкая музыка. Это было настолько неожиданно, что мы все разом обернулись. Оказалось, один из ребят выстукивал камешком какую-то мелодию на висящих сталактитах — совсем как на ксилофоне! Каменные сосульки звонко пели, чутко отзываясь на прикосновения пещерного маэстро.

И тут кто-то случайно взглянул на часы: уже почти три часа, как мы в пещере. Оставшиеся наверху уже, наверное, спасателей вызвали! «Пора возвращаться! Поищем в другой пещере!» И снова проклятый лаз. Но теперь все было иначе, и путь обратно показался как минимум вдвое короче. Руководитель, изрядно обгоревший под солнцем, сдержанно расспросил нас о причинах задержки и напомнил, что по плану у нас есть еще и другие пещеры.

Вторая пещера — Магел — по сравнению с первой была аскетичным готическим храмом с уходящими ввысь и сужающимися где-то там, в темноте, стенами. И в этот «храм» тоже пришлось вползать на животе. Однако, в отличие от предыдущих, здесь узкие коридоры  шли под разными углами и уклонами, а в паре мест ответвления и вовсе резко обрывались в пропасть. Так что надо было быть начеку. Благо, мы знали об этом заранее.

Здесь не было того великолепия, как в первой пещере, но, тем не менее, барельефы, созданные природой, можно было разглядывать часами: вот здесь воображение рисует фантастическую битву гигантов, а дальше — караван, бредущий через пустыню. Пока мы осматриваем барельефы, не покидает ощущение, что за нами пристально следят, а за спиной происходит едва заметное движение, ощущаемое разве что на уровне инстинкта. Чужой взгляд упорно буравит затылок. Лучом фонаря успеваешь выхватить из мрака уносящуюся, как тень, под свод зала летучую мышь.

Посветив фонариками, замечаем в их изрядно потускневшем свете еще несколько зверьков, с любопытством и беспокойством выглядывающих из расщелин. Вот они-то нам и нужны!

Летучие мыши — одни из самых мелких млекопитающих на планете, но благодаря своим крыльям они кажутся гораздо крупнее и внушительнее. Наряду со способностью бесшумно летать эти безобидные зверьки выглядят довольно необычно: кроме свирепого оскала их мордочки имеют множество различных кожных наростов и бугорков на носу и ушах, придающих им жутковатый вид. Такая неординарная внешность стала причиной многочисленных слухов. Одно из самых распространенных заблуждений — это ассоциация их с вампирами, жуткими порождениями средневековой мифологии. На самом же деле меню «вампиров» на 90 процентов состоит из жуков и бабочек, а некоторые из них питаются растительной пищей — плодами, пыльцой и нектаром цветов. Встречаются и любители рыбы. И лишь 3 вида из 900 ныне существующих на земле — кровососущие. Но, к счастью для нас, они обитают в Южной и Центральной Америке.

Эти незаслуженно обиженные существа, тем не менее, технически отлично вооружены. Они используют сигналы в диапазоне частот, недоступных человеческому уху: ультразвук с частотой около 20 килогерц и более; а для навигации и охоты — эхолокацию, то есть излучение и восприятие отраженных высокочастотных звуков для ориентации в пространстве, к чему человечество пришло лишь в середине XX столетия. Говорят даже, что они видят… ушами. Как ни странно, летучие мыши по степени родства куда ближе к приматам, чем к грызунам, и их скорее следует называть «летучими обезьянами», нежели мышами.

Достав сачки и развернув сети, мы занялись отловом животных. Нужно было поймать и окольцевать мышей для учета их численности, полового и возрастного состава, а также для изучения их сезонных миграций. Пойманные мыши, однако, без всякого почтенья к науке упорно сопротивлялись, некоторые даже пытались прокусить толстую кожаную перчатку.

Несмотря на весьма непривлекательную внешность пленников, между собой мы их нежно называли «барби» — от латинского названия одного из видов, обитающих в этой пещере, Barbastella. Да и по-русски их название звучит не менее ласково — «широкоушка».

Окольцевав сбитых с толку и весьма недовольных вспышками фотокамеры животных, мы выпустили их под своды родной пещеры в надежде, что, вернувшись сюда через год, встретим «старых знакомых». Дело было сделано, и мы пустились в обратный путь.

Журнaл «Ереван», N7-8, 2006