Дом роскоши

Свой первый аромат Франсис Кюркджян создал в 25 лет для марки Jean Paul Gaultier. Сегодня его творения по праву считаются предметами роскоши, сам же Франсис прост в общении, естественно элегантен, невероятно современен и находится в постоянном поиске источников вдохновения. Открывая новые глубины в искусстве парфюмерии, он одновременно раздвигает его границы.

Франсис, в детстве вы серьезно занимались музыкой и балетом. В какой момент ваша судьба переменилась, и вы решили посвятить себя парфюмерии?
— Я не выбирал парфюмерию, скорее это она выбрала меня. Я хотел стать танцором, но на втором экзамене в балетную школу провалился. Мне попалась на глаза статья в журнале FSD, посвященная четырем известным парфюмерам. Какого-то особенного интереса к этой профессии я в то время не испытывал, но вдруг подумал, что это могло бы быть невероятно увлекательно, и увидел себя в образе парфюмера. Мне было 15 лет, и я очень хотел найти именно творческую работу.

В чем заключается творчество при изготовлении духов?
— Моя работа состоит в создании новых ароматов, а для этого я должен постоянно искать вдохновение. Поэтому у меня почти не бывает свободного времени. Я не должен отсиживать положенные часы в офисе, но все, что я делаю в течение дня, все накопленные впечатления служат этой цели. Я стремлюсь получить аромат, который, подобно картине или музыкальному произведению, вызвал бы в вас сильную эмоцию. Когда я работаю над новым парфюмом, то совершенно точно знаю, какую именно эмоцию хочу вызвать с его помощью. А потом в своей лаборатории пытаюсь воссоздать ее через формулу духов. Так же, как писатель, который облекает свои идеи в слова.

Ваши коллеги говорят, что вы — перфекционист. Чрезвычайно внимательны к каждой детали и можете работать сутками для того, чтобы добиться нужного вам результата. Такая настойчивость — черта армянского характера?
— Я думаю, это черта характера любого человека, который хочет чего-то добиться. Мои родители родились уже во Франции, их семьи эмигрировали из Западной Армении в 20-х годах прошлого века. Я знаю, что дедушка с отцовской стороны торговал мехами из России, а в семье матери было много людей, занимавшихся искусством, — писателей, музыкантов. Еще один мой родственник занимался нефтяным бизнесом в Баку в начале XX века, вел дела компании «Бритиш Петролеум», у него было прозвище Месье 5%. Меня не воспитывали в армянском духе, хоть я и говорю по-армянски. Моя бабушка знала четыре языка, но французский она выучила позже других, так что в детстве мне было проще всего общаться с ней на армянском. Если вы спросите меня, кто я такой, отвечу, что я — француз армянского происхождения. В Париже у меня не слишком много друзей-армян, мне очень редко случается есть национальные блюда, но память о собственных корнях — это очень глубокое интимное чувство.

Ваш парфюмерный дом создает духи и по индивидуальным заказам. Как это происходит?
— Обычно люди заказывают эксклюзивные духи, чтобы отпраздновать какое-то важное событие в жизни. Это должно быть чем-то исключительным, как коллекционное шампанское, которое не пьют каждый день. Мои клиенты делятся на две группы. Первые хорошо знают, чего именно они хотят, а вторые дают мне карт-бланш. Я начинаю с того, что задаю каждому заказчику ряд одинаковых вопросов, ответы на которые позволяют обозначить рамки будущей работы, хотя впоследствии довольно часто мы за них выходим. Ведь запахи — это не цвета, с которыми очень легко разобраться: вот красный, вот розовый, вот фиолетовый. Подбирать правильные слова для описания ароматов непросто. К тому же у каждого из нас один и тот же запах вызывает разные ассоциации. Так что во время работы мне приходится отодвигать в сторону мои собственные вкусы и предпочтения, чтобы влезть в голову клиента и понять, как именно он воспринимает тот или иной парфюм и какие эмоции при этом испытывает.

Это немного похоже на систему Станиславского. «Я в предполагаемых обстоятельствах».
— Совершенно верно. То же самое можно сказать и о работе над духами для известных брендов. Джорджио Армани, Жан-Поль Готье и Ланвин, все они говорят, что стремятся создать образ женственной, сексуальной и роскошной женщины. Но если мы сравним платья из их коллекций, то увидим, что они совершенно разные.

Беседа с клиентом состоялась. Что дальше?
— После того как я пойму его идею и предпочтения, работаю около трех недель и снова встречаюсь с заказчиком, чтобы показать ему несколько вариантов будущих духов. Мы выбираем тот, который нравится ему больше всего, и я довожу его до совершенства.

Сидите у себя в лаборатории, как средневековый алхимик, и смешиваете в пробирках ингредиенты?
— Как правило, этим занимаются мои ассистенты.

Правда ли, что иногда люди ошибаются насчет того, что им нравится?
— Нет, я так не думаю. Человек всегда точно знает, что ему нравится. Просто не все и не всегда умеют это правильно выразить.

Но иногда люди подменяют сам аромат идеей или образом. Кто-то может считать, что любит запах розы, в то время как на самом деле ему нравится сам цветок.
— В парфюмерии существует огромное количество вариантов аромата розы, так что стоит сначала разобраться, какой именно вызывает то или иное ощущение. Легко сказать: «Я помню, как пахли розы в саду у моей бабушки». А что это были за розы? В какой части света они росли? С розами — как с виноградом. Все имеет значение. Однажды один из моих клиентов попросил духи с запахом свежесрезанной розы. Я сделал пять вариантов того, что, на мой взгляд, могло соответствовать его желанию, и, к счастью, он сразу сказал: «Вот №3 хорош».

Вы работаете с натуральными или искусственными ингредиентами?
— Уже с 1881 года в нашем деле применяются и те, и другие. Синтетические ингредиенты для парфюмеров имеют такое же значение, как искусственные красители для текстильщиков или электрогитара для музыкантов. Некоторые мои коллеги не принимают синтетики, но, в конце концов, разве мы оцениваем произведение искусства, исходя из того, насколько дорогие материалы использовал художник? Или, если хотите пример из другой области, то представьте себе повара, который берет два дорогих деликатеса — черную икру и фуа-гра — и смешивает их вместе. Что толку в том, что у него изначально имелись эти дорогие продукты, если результат ничего не стоит? Работа исключительно с натуральными ингредиентами очень сильно ограничивает возможности парфюмера. Например, ландыш было принято называть немым цветком, потому что дистиллировать его запах невозможно. Он цветет в течение очень короткого времени, и у него слишком толстые лепестки. «Отнять» у ландыша его подлинный аромат нельзя. Но в 1966 году его удалось воссоздать химическим путем. В формуле ландыша есть масло болгарской розы, жасмина и лимона, а также несколько химических ингредиентов.

В наши дни большинство людей регулярно пользуется духами. Почему это так важно для нас? Зависит ли впечатление, которое мы производим на других, от парфюма?
— Это, конечно же, не пластическая хирургия, человек остается самим собой, каким бы ароматом он ни пользовался. Но духи позволяют нам подчеркнуть ту или иную часть своего образа, обозначить свое настроение. И это в свою очередь может придать нам больше уверенности в себе.

Вы приехали в Москву на презентацию по поводу запуска своей марки. Какова ее концепция?
— Maison Francis Kurkdjian в Париже открылся 2 года назад. Я выбрал слово «дом» (maison) для названия, чтобы подчеркнуть свое особенное отношение к тому, чем занимаюсь. У дома есть история, душа, друзья… Главным в Maison Francis Kurkdjian является парфюмерия, способная приносить радость. Сейчас у нас уже 120 магазинов в Америке, Германии, Англии и Испании. Настала очередь Москвы.

Кроме духов, в ваших магазинах можно купить еще массу необычных вещей — парфюмированные мыльные пузыри, свечи и даже средство для стирки.
— Я считаю, что изысканность и экстравагантность могут присутствовать в самых простых повседневных вещах. Роскошь не в богатстве, она — в безупречности и тщательности, в бесконечной кропотливой работе, ведущей к созданию чего-то по-настоящему совершенного. С этими критериями мы подходим к каждому продукту. Помните сцену из фильма «Завтрак у Тиффани», в которой героиня Одри Хепберн смотрит на витрину ювелирного магазина, а потом заходит внутрь и понимает, что ее 10 долларов здесь ни на что не хватает? Из-за этого она чувствует себя неудачницей. Я ненавижу это чувство, оно очень мешает людям жить и реализовывать свои мечты. Мне хотелось, чтобы каждый покупатель, у которого пока нет денег на дорогой парфюм, мог унести из моего магазина что-то маленькое и недорогое, но тем не менее роскошное. Для этого я и сделал «Мыльные пузыри Агаты», названные в честь моей племянницы, и еще несколько таких же забавных вещей.

В 2005 году вы осуществили поражающий воображение проект — воссоздали любимые духи французской королевы Марии-Антуанетты…
— В одной из французских библиотек сохранился архив парфюмера, поставлявшего ей духи. Судя по количеству заказов, которые присылала ему одна из фрейлин, Мария-Антуанетта очень активно пользовалась его продукцией. В этом же архиве нашлась и формула его духов. Правда, работая над воссозданием, я решил сделать их облегченную версию. Дело в том, что за прошедшие века вкусы людей изменились, причем в лучшую сторону. Представления людей прошлого о гигиене сильно отличались от современных, мы живем в гораздо более чистом мире, потому что каждый день принимаем душ. Те духи, которыми пользовалась королева, в своем первозданном виде показались бы нам слишком резкими.

Ваши слова разбивают известную иллюзию о том, что раньше все было лучше, чем сейчас. Это ведь имеет отношение и к парфюму. Многие люди с ностальгией вспоминают ароматы духов, которыми пользовались их мамы и бабушки.
— Я не люблю такого рода ностальгию. Считаю, что гораздо лучше жить настоящим. Иногда люди восхищаются исключительно старинным искусством, хотя рядом с ними есть современные произведения, которые невероятно интересны.

В таком случае расскажите о ваших экспериментах в искусстве. Ведь вы известны своим стремлением включать в современные художественные инсталляции и перформансы элементы парфюмерии.
— Когда я начинал свою карьеру, были популярны дискуссии о том, является ли парфюмерия искусством. Я думаю, что бывают парфюмеры-ремесленники и парфюмеры-художники. Лично мне кажется, что будущее парфюмерии лежит в области искусства. Месяц назад во Флоренции я сделал в одной из церквей инсталляцию из ароматических свечей. И хотя я не люблю говорить о будущих проектах, но признаюсь, что мне очень хотелось бы ароматизировать фонтан возле Большого театра. Подобный проект я уже осуществил в Версале. А в Москве мне хотелось бы соединить таким образом любовь к парфюмерии и страсть к балету.

Прекрасная мечта!
— Я — счастливый человек. Мои мечты всегда сбываются.

Журнaл «Ереван», N11(70), 2011