Место для полного счастья

Лев Толстой говорил, что счастлив тот, кто счастлив у себя дома. Каким же должно быть жилище для полного счастья? Чем отличаются дома армян в Армении и других странах? Какая часть жилплощади главная? На эти и другие вопросы пытаются ответить архитектор, дизайнер интерьера и художник.

Артавазд: Есть ли свои особенности у современных армянских домов? Или дом — он и в Африке дом?
Ирина: Сложно сказать. Дело в том, что во многих странах можно четко прочувствовать общую логику квартир и домов. Они, конечно, разные, но есть что-то очень общее между всеми зданиями Испании, например, или Швеции. А в Армении царит полное разнообразие, близкое к хаосу.
Меружан: И, по-моему, это прекрасно, когда, заходя к кому-нибудь домой, не можешь предугадать, что тебя там ждет, всегда есть своя интрига.
Вреж: Нельзя забывать, что в Ереван стекаются армяне со всего света, поэтому здесь можно услышать кучу разных диалектов и увидеть здания, устроенные очень по-разному, или хотя бы с использованием самых разных элементов.
Артавазд: То есть, армяне, прожившие долгие годы в других странах, создавая новый дом в Армении, привносят в него элементы, типичные для мест их прежнего обитания?
Меружан: Конечно, каждый привозит с собой частичку культуры той среды, в которой вырос или просто провел много времени. Например, приезжает армянин из Глендейла, покупает дом в дачном поселке за городом, где почти всегда светит солнце. Но он же из Америки, поэтому белье не может развешиваться во дворе, должна быть специальная сушилка внутри здания! А еще гараж на две машины. Так возникают армянские дома с элементами быта США, Франции или Ближнего Востока. Иногда получается комично, но в целом это делает нашу культуру богаче.
Артавазд: Вреж, а вы что-либо из алеппского дома привнесли в ереванскую квартиру?
Вреж: По натуре я человек, хорошо приспосабливающийся к новым условиям. То есть я не горел желанием сделать здесь то же самое, что было в Сирии, а напротив, мне было интересно пожить так, как живут ереванцы. Кстати, до того как переехать сюда насовсем, в 1996-м, я несколько месяцев пожил в Кувейте. У меня был приличный заработок, я мог позволить себе большую хорошую квартиру, легкую жизнь. Но долго я не продержался. Потому что в квартире не было семьи или друзей, на улице не было знакомых и той атмосферы, которая нужна для того, чтобы чувствовать себя как дома. В Ереване все получилось наоборот: первые два месяца я прожил в задрипанном студенческом общежитии. Но на этих нескольких квадратных метрах было так много жизни, что для меня оно стало хоть и временным, но настоящим домом. Это повторилось и в квартире, которую я снимал несколько лет. Владелец попросил ничего не менять, так я всего лишь завез свои рабочие принадлежности и сразу оказался дома.
Артавазд: Работа и дом настолько переплетены?
Вреж: Даже больше. Иногда я просто засыпаю в студии, так что рабочее место должно быть для меня чуть ли не таким же уютным, как квартира.
Артавазд: Интересно, а что делает место проживания уютным? Чего требуют современные ереванцы при проектировке жилища?
Ирина: Это моя больная тема. Многие хотят, как говорится, за две копейки получить духовой оркестр. Втридорога покупают площадь в новостройке — это считается престижным, а потом требуют два санузла, три спальни и балкон. Когда говоришь про нормы, связанные, например, с вентиляцией и дневным освещением, они не вникают. Хотя, если эти нормы не соблюдать, жить будет плохо в любой, даже самой элитной новостройке. Впрочем, заказчики бывают разные.
Меружан: Думаю, эти странные требования чаще всего обусловлены советским прошлым. Семь десятилетий люди жили в узких квартирках, места в которых хватало только на самое необходимое. Развился комплекс, из-за которого теперь все хотят иметь огромные спальни, желательно штуки три, просторные гостиные и большие кухни. Из той же серии «хотим все и сразу» — любовь к тому, что многие называют «рококо» или «барокко» в оформлении жилплощади.
Артавазд: Кстати, Меружан, ваши проекты очень современные, не похожие на то, что делали здесь до сих пор. Как реагируют заказчики, когда не видят на планах привычной черепичной крыши, например?
Меружан: Главное, конечно, мнение человека, который будет в этом доме или квартире жить. Наша задача — придать необычную форму его желаниям. Поначалу было очень сложно, но прошли годы, и теперь к нам приходят люди, уже знакомые с нашим стилем. А это значит, что постепенно открывается больше места для современной архитектуры.
Артавазд: Какие новые тенденции наблюдаются?
Меружан: Раньше центром жилища, вокруг которого собиралась семья, был очаг — тонир в армянских деревенских домах использовали вплоть до второй половины ХХ века. В конце же прошлого столетия условным центром домашней вселенной стал телевизор. Но и это сейчас меняется, третье тысячелетие внесло свои коррективы и в наши обиталища: теперь у каждого есть свой ноутбук или айпад, и нет общего центра «мироздания». Такие времена, ничего не поделаешь! Вернее, невозможно вернуться назад, но можно пойти по другому пути. Мы, например, обсуждая концепцию будущего жилья с клиентами, предлагаем им следующее: пусть члены семьи работают на компьютерах в своих личных пространствах-комнатах. А общая большая гостиная — для нормального физического общения, и со своими гаджетами туда никто не имеет права заходить.

Читайте полную версию в формате PDF