Журнал Январь-Февраль 2007 Человек за кадром

25 января 2007, 10:25
2962 |

Человек за кадром

Генрих Оганесян, снявший всеми любимый фильм «Три плюс два», прожил недолгую жизнь. Он умер на пике славы, оставшись в памяти людей не только как талантливый кинорежиссер, но и очень веселый человек.

Покорение Москвы было заветной целью. И эта цель в представлении Генриха Оганесяна — молодого стажера ереванского театра им. Сундукяна — приравнивалась к покорению мира. В столицу он ехал с грандиозными планами, но, увы, с первого раза поступить на режиссерский факультет ВГИКа не удалось. Однако ради кино молодой и амбициозный Оганесян был готов на все. Тогда-то ему и пригодился специфический актерский опыт, приобретенный в Ереване…
Шла война. В театре им. Сундукяна Генрих каждый вечер деловито оглядывал окна и двери на предмет соблюдения светомаскировки и, сурово бросив сторожам: «На посту не спать!», выходил в примыкающий к театру сад. Здесь разворачивалось целое представление. Он перебегал от дерева к дереву, залегал в траве, якобы прячась, осторожно оглядывался. Естественно, все это не могло укрыться от глаз постового милиционера, у которого сразу возникла мысль — «Шпион!» За Оганесяном установили слежку, а потом арестовали. Но на допросе Генрих с невинным видом заявил, что он — актер театра им. Сундукяна, репетирующий свою роль… Невероятно, но его отпустили.
В Москве после неудачной попытки поступления Оганесян явился к Сергею Герасимову и, заявив, что он — лучший ассистент для такого великого режиссера, потребовал принять его на работу. Разумеется, Герасимов попытался побыстрее отделаться от назойливого самозванца. «Я снимаю фильм об Иване Сусанине, где нужны исторические костюмы. Сейчас идет война, и никто не выделит ни копейки на их шитье. Большой театр, у которого такие костюмы есть, отказался их предоставить. Если ты достанешь мне костюмы, считай, что принят в съемочную группу». Было бы задание! Генрих Оганесян одолжил у своего друга Арно Бабаджаняна костюм и черный кожаный плащ и в таком виде явился в кабинет директора Большого. Не говоря ни слова, он хмуро оглядел всех, вызвав невообразимую панику у руководства театра, решившего, что это — человек из Госбезопасности (в те годы они одевались именно так). Через минуту в кабинете остался только директор — остальных как ветром сдуло. Последовавшая атака Генриха была решительной и наглой:
— Что вы себе позволяете? Кто вам дал право срывать киносъемки государственного значения? Как вы могли так легкомысленно отнестись к столь важному вопросу?! Немедленно распорядитесь отправить костюмы оперы «Иван Сусанин» на киностудию им. Горького для съемочной группы народного артиста СССР Сергея Аполлинариевича Герасимова! На все про все даю вам 55 минут!
Позеленевший от страха директор бросился к телефонному аппарату:
— Срочно упакуйте все костюмы «Ивана Сусанина»!
Затем, извиняясь, промямлил Генриху:
— Все будет. Я надеюсь, что успеют…
— Посмотрим! — строго посмотрел на него Оганесян и вышел из кабинета…
Спустя час Оганесян звонил из телефона-автомата:
— Алло! Мне Сергея Герасимова! Кто спрашивает? Его самый лучший ассистент! Сергей Аполлинариевич? Это опять я. Потрудитесь посмотреть в окно!
У ворот киностудии им. Горького стояли три грузовика, доверху груженные реквизитом оперы «Иван Сусанин»! Герасимов был в восторге. Оганесяна приняли ассистентом.
Его организаторским способностям многие могли бы позавидовать. Казалось, он умудрялся бывать одновременно в разных местах и отлаживал съемочный процесс с такой виртуозностью, что на самом деле стал незаменимым помощником Сергея Аполлинариевича. Вскоре упорство молодого человека в достижении своей цели увенчалось успехом, он был зачислен во ВГИК на режиссерский факультет. И повсюду, где бы он ни находился, шутки и розыгрыши были его вечными спутниками, жизнь он воспринимал не иначе как игру. В троллейбусе по дороге во ВГИК тихонько наступит на ногу кому-нибудь и тут же сочувственно скажет: «Вот какой народ пошел. Никогда не извинится». Кивает при этом на ничего не понимающего человека с газетой. Тот, кому Генрих наступил на ногу, говорил пассажиру с газетой: «Хам!» — «Да что вы ко мне привязались?!» — возмущался ни в чем не повинный человек. «Кто к кому привязался?!» И начинался скандал. А Генрих с интересом наблюдал за развитием событий, иногда вставляя провокационные реплики.

Читайте полную версию в формате PDF