Сочетать несочетаемое
Творческая судьба братьев-ювелиров Севака и Саркиса Багдасарянов была предопределена с рождения. Они выросли в доме, изобиловавшем керамикой ручной работы, рисунками отца и дяди, а мать одевала их в созданные ею наряды, расшитые роскошным национальным орнаментом. Их отец Манвел Багдасарян вместе с братом Самвелом работал в Национальном центре эстетики. Они воспитали не одно поколение армянских художников и керамистов, их знал каждый ереванец, интересующийся искусством.
У вас единый творческий подход или бывают дискуссии, споры?
Саркис: Конечно, в наших взглядах есть существенные отличия, но они только помогают нам гармонично сосуществовать в общем деле. Мы с полуслова понимаем друг друга.
Севак: Приступая к очередной работе, мы исходим из одной точки, потом отдаляемся, но знаем, что вычерчиваем одну окружность и в какой-то точке снова сойдемся.
Когда вы решили работать с металлом?
Севак: Все началось с живописи. Затем постепенно ознакомились с различными материалами. Что касается работы с металлом, то это в большей степени заслуга Саркиса. Эта часть мастерской организована по его инициативе.
Этническая основа в ваших работах определенно присутствует, но она кажется довольно абстрактной…
Севак: Конечно, мы используем армянские орнаменты, например, петроглифы или узоры с наших ковров. Но мы постепенно осмысливали культуру разных цивилизаций, различные формы и символы. И я уверен, что существует общечеловеческая генетическая память, некое общее информационное поле.
Саркис: Человек не может создать ничего нового. Мы просто наблюдаем за природой и по-своему преломляем ее формы и линии в соответствии со своим художественным мышлением.
Севак: В природе можно увидеть и этническую орнаментику, и египетскую геометрию.
В ваших работах вообще много символов и геометрических фигур…
Севак: В детстве я придумал свой символ, подписывал им все картины. Это был круг, разделенный крестом на четыре части. Каково же было мое удивление, когда я стал встречать точно такой знак на древних изображениях, и даже на гате, испеченной деревенской старушкой. Еще одно доказательство того, что мы ничего не придумываем, а можем только переосмыслить и немного преобразить то, что существует. Такие фигуры, как квадрат, круг, крест, а также символы солнца, четырех стихий и т.д. заложены в подсознании каждого из нас.
У вас есть секреты, которыми вы не станете делиться с каждым учеником?
Саркис: Все, что знаем мы, доступно и нашим ученикам. Другое дело, что перед нами постоянно встают новые вопросы, ответы на которые нам самим еще предстоит найти.
Севак: Кстати, когда мы еще детьми создавали что-то, отец задавал нам четыре вопроса: «Что сделал?», «Зачем сделал?», «Что будешь делать с этой работой?», «Чему научился, создавая это?» Если у нас не было ответов, работа уничтожалась. Пройдя же это испытание, мы с надеждой спрашивали: «Значит, это хорошая работа?» Ответ был всегда один: «Ужасная». А вот тут вставал пятый вопрос: мы сами должны были сказать, почему это плохо, и собственноручно уничтожить работу.
Жестоко, однако…
Севак: Я бы не сказал. Когда спустя годы мы вынесли свои произведения на суд общественности, которая чего-то от нас ожидала и имела уйму вопросов, мы оказались во всеоружии.
А пока уничтожалась одна работа за другой, неужели вам ни разу не захотелось махнуть рукой и уйти, скажем, в экономисты?
Саркис: Наоборот. Мы становились еще более одержимыми.
В чем заключается художественная идея совмещения различных материалов — металла, кожи, дерева и т.д.?
Севак: Скажем, в детстве нас интересовало, почему нельзя смешать акварель с масляной краской. Мы экспериментировали до тех пор, пока не находили какое-то третье вещество, которое соединило бы их. С тех пор у нас особый азарт сочетать несочетаемое. Вообще, в искусстве, на мой взгляд, не все должно быть прекрасно и изящно. Соединяя грубые материалы с хрупкими, мы стараемся оттенить их индивидуальность. В такой комбинации они более интересны. Но это — материальная сторона, а идейная составляющая, конечно, сложнее. Тут при попытке сочетать несочетаемое могут возникнуть совершенно непредвиденные реакции.
Ювелирное дело — ремесло или искусство?
Саркис: Это искусство, которое периодически превращают в ремесло для решения повседневных финансовых проблем.
Севак: Если мы не производим ювелирные изделия, а создаем их, то это — искусство.
Я знаю, что вы принимали участие в программе по охране окружающей среды…
Саркис: Это был совместный проект с нашим другом Рубеном Хачатряном, директором Фонда охраны дикой природы и культурных ценностей Армении. Мы создавали из мусора скульптуры животных, которые внесены в Красную книгу. Работы были выставлены у кинотеатра «Москва».
Севак: А недавно мы с Рубеном приступили к осуществлению проекта по переработке цветов, возложенных к памятнику жертвам Геноцида армян в Османской империи. Стебли цветов стали удобрением, а тонну собранных лепестков мы переработали в бумагу, на которой Музей-институт Геноцида будет выдавать благодарственные грамоты.
Каковы дальнейшие планы?
Саркис: Во-первых, мы должны наконец-таки открыть большую отдельную мастерскую.
Севак: А еще запустить проект, задуманный в свое время нашим отцом. На дорогах попадается немало металлических частей, скажем, вдавленные в асфальт болты и гайки или старые ненужные крышки люков, которые годами обрабатывают проезжающие машины. Мы хотим собрать этот материал и сделать красивые украшения.
Вы будете приобщать к искусству своих детей?
Севак: А надо ли? Пусть сами выбирают себе дорогу…
Судя по тому, как разрисована стена в вашей гостиной на высоте 70 сантиметров от пола, выбор уже сделан.
Саркис: Да, кажется, наше влияние уже проявилось. Хотя, как знать…
Журнaл «Ереван», N6, 2010
