23 июля 2013, 16:31
5574 |

Создатель своей эпохи

Его иллюстрации спасали «неугодные» книги, а выставки картин превращались в места паломничества — не многим удавалось так глубоко отображать трагические и славные страницы истории народа, как Григору Ханджяну. Он стал редким художником, который не только правдиво изображал свою эпоху, но и создавал ее.

Григор был четвертым ребенком в семье Сепуха и Вергине Ханджян, выходцев из западноармянского города Ерзнка. Первые трое родились в Ване, где Сепух работал управляющим у одного из местных купцов. Потом, к счастью, до геноцида, семья переехала в Восточную Армению — покинуть родные места посоветовали Сепуху знакомые русские офицеры. Младшему из троих детей было больше 10 лет, когда у Вергине обнаружили тяжелую болезнь. Чтобы вылечиться, врачи посоветовали ей родить четвертого ребенка. Так, во имя спасения матери, родился будущий классик армянской живописи. К слову, Вергине Ханджян действительно выздоровела и прожила до глубокой старости.

***

Григор рисовал с детства. А главный секрет профессии ему раскрыл сам Фанос Терлемезян. Сепух, лично знавший Терлемезяна, повез на его выставку своего маленького отпрыска, познакомил их и сказал: «Фанос, мой сын хочет стать художником, как думаешь, получится?» Тот даже не взглянул на Григора, просто положил руку ему на голову и произнес: «Если мальчик будет терпеливым, может, и получится». Терпения Григору вполне хватило, как и трудолюбия, и таланта. Впереди были всемирное признание и народная любовь.

***

В 1945 году Григор стал одним из первых студентов только что открывшего свои двери Ереванского художествeнного института. Экзамен принимал выдающийся армянский скульптор, основатель и первый руководитель института Ара Саргсян. Он шутливо подбадривал будущих художников — совсем еще молодых людей, изможденных лишениями Великой Отечественной войны: «Этот такой бледный, что его лучше отправить на экзамен в медицинский университет», «Этому надобно выдать талон на одежду»… Григор был назван «худощавым горным лисом, которого надо срочно отправить в Арзни подышать свежим воздухом и прийти в себя». «Горный лис», впрочем, отлично учился и без оздоровительных процедур. Его учителями были такие мастера, как Ара Бекарян, Бабкен Колозян и Эдуард Исабекян.

***

Темой его дипломной работы стал Пятый съезд компартии в Лондоне, прошедший в 1907 году. Даже в этом стандартном, казалось бы, революционном сюжете Григор умудрился пойти наперекор принятым правилам. На первом плане рядом с Лениным он поместил не Сталина, а Степана Шаумяна, роль которого в революции советская пропаганда в те годы сильно принижала. Впрочем, этот локальный бунт не помешал Ханджяну окончить институт. Уже в 1953 году он стал одним из самых молодых членов Союза художников Армении, а вскоре даже был избран членом его правления.

***

В отличие от многих своих коллег, в партию Ханджян так и не вступил. Зато художник был в дружеских отношениях с Католикосом Всех Армян Вазгеном I и в 1966 году принял его предложение стать членом Духовного и Архитектурного советов Первопрестольного Эчмиадзина Решение это было рискованным, ведь в Советском Союзе тесные связи с Церковью, да еще и беспартийного, не приветствовались. Но сотрудничество Ханджяна с Вазгеном I продлилось без малого 34 года, до самой смерти Патриарха. Впрочем, оно никак не помешало карьере художника. За это время он написал две картины «Мадонна и младенец» для кафедрального собора в Эчмиадзине и церкви Сурб Саркис в Норкском массиве в Ереване, три картины («Мадонна с младенцем», «Распятие», «Воскресение») для церкви Сурб Вардан в Нью-Йорке, оформил интерьеры нескольких помещений Эчмиадзинского Патриархата... Ханджян много путешествовал, в том числе вместе с католикосом — в общей сложности он посетил более четырех десятков стран. Некоторые из этих поездок вдохновили художника на создание новых произведений. Так появились графические серии «Албания», «Итальянские впечатления», «Париж», «Испания», «Мексика».

***

Будучи уже знаменитым художником, Ханджян говорил, что в начале своего пути и не предполагал, как много места в его работе займет книжная графика. К этому жанру он обратился в 1950-х. Поводом стали произведения классика армянской литературы Ованеса Туманяна. Сначала Ханджян создал серию иллюстраций к рассказу «Гикор», затем к поэмам «Ануш» и «Сако Лорийский», а также к пересказу эпоса «Давид Сасунский». А в 1958-м «Армгосиздат» заказал художнику иллюстрации и оформление нового издания книги Хачатура Абовяна «Раны Армении», приуроченного к столетию первого ее выхода в свет. Действие романа происходит в Восточной Армении накануне и в период Русско-персидской войны 1826—1828 годов. И прежде, чем приступить непосредственно к рисункам, Ханджян долго изучал в музеях документальные и этнографические материалы этого периода. Впрочем, в иллюстрациях мастеру удалось не только точно воспроизвести эпоху, но и раскрыть всю глубину трагедии народа, его патриотический дух и надежду на избавление от иноземного ига. Эти рисунки положили начало новому этапу в творческой жизни Григора Ханджяна — его заинтересовала историческая тематика. Кроме того, они во многом подготовили его к созданию самой знаменитой своей графической серии.

***

В 1965 году Ханджян должен был участвовать во всесоюзной выставке графики. И вновь он проявил характер бунтаря — решил представить четыре иллюстрации к поэме Паруйра Севака «Несмолкаемая колокольня». Одно из самых важных произведений поэта тогда уже произвело немало шума в Армении. Первое издание вполне могло стать последним — поэма о Комитасе и геноциде армян никак не соответствовала коммунистическим идеалам. Сам Севак, узнав об этой крамольной идее во время случайной встречи с Ханджяном в трамвае, был очень удивлен и предупреждал художника о том, что это большой риск. Но тот не изменил решения. Четыре разворотных рисунка были отправлены в Москву и, как ни странно, имели огромный успех. Теперь Ханджян мог спокойно работать дальше. Позже он вспоминал: «Можно было иллюстрировать каждое слово поэмы, каждую строку, отразить все многообразие сцен во всем богатстве настроений…» Но в итоге он выбрал девять сюжетов для разворотных иллюстраций, раскрывающих образ Комитаса. В 1968-м, когда в Ереване отмечалось столетие композитора, серия из девяти графических работ была выставлена в Доме художника. На выставке присутствовали высокие армянские партийцы, уже знавшие о московском успехе. Первый секретарь ЦК партии Антон Кочинян подошел к Ханджяну и спросил: «Ну что будем делать?» — «Конечно, печатать», — ответил мастер. Кочинян тут же обратился к директору «Армгосиздата» Мхитару Давтяну: «Печатайте!» Вскоре вышло в свет второе издание «Несмолкаемой колокольни» с рисунками Ханджяна, которое даже удостоилось государственной премии. Правда, саму ереванскую выставку закрыли раньше запланированного: в КГБ заволновались из-за того, что по вечерам у дверей Дома художника люди зажигали свечи.

«Он увидел Комитаса-человека, Комитаса — создателя музыки, которая рождалась в душе и сердце народа. Поэма Паруйра Севака в оформлении Григора Ханджяна обрела новую силу воздействия…» — так оценил работу Мартирос Сарьян.

***

Это же здание стало местом еще более массового паломничества летом 1981 года, когда в нем были выставлены картоны Ханджяна «Армянский алфавит» и «Вардананк». В течение нескольких недель здесь невозможно было протолкнуться: тысячи людей каждый день приходили, чтобы собственными глазами увидеть монументальные картины, в которых художник обратился к двум, пожалуй, самым важным страницам в истории Армении — созданию письменности в 405 году и Аварайрской битве против персидских захватчиков в 451-м. Гобелены «Армянский алфавит» и «Вардананк» были созданы по просьбе Вазгена I. Сначала изображения были нанесены на два огромных картона, на основе которых во Франции по классической технике были сотканы сами гобелены. Причем из-за нехватки места в любимой мастерской картоны пришлось делать из нескольких кусков, которые потом соединялись.
После выставки их повесили в эчмиадзинском патриархате, куда обычные люди заходить не могли. А соприкоснуться с великим хотелось всем. В итоге по просьбе тогдашнего первого секретаря ЦК партии Карена Демирчяна Ханджян решил сделать новую версию этих работ в виде фресок, доступных для всех желающих.

***

Первоначально планировалось украсить ими только что сданный в эксплуатацию Спортивно-концертный комплекс, но там удобной стены художник не нашел. Зато он создал для сцены СКК занавес-гобелен «Мать Армения» — второй по величине в Советском Союзе. А близкий друг Ханджяна архитектор Джим Торосян предложил написать фреску в тогда еще строящемся комплексе Каскад. Для этого был отведен целый отдельный зал. Работал над фреской Ханджян до самой смерти, более 15 лет, не успев дописать третью часть, «Возрождение», в которой изобразил величайших армянских деятелей культуры ХХ века.

***

За это время в стране произошли очень серьезные события — движение за независимость и Карабахская война, развал СССР, блокада… Работы над фресками даже пришлось прервать на 2 года — художник активно участвовал в движении за независимость. В 1991-м в знак протеста против политики властей в Карабахе он отказался от мандата депутата Верховного Совета СССР. А в годы блокады ему пришлось работать только в летние месяцы: не было возможности отапливать огромное помещение. Несколько раз фреска была под угрозой: как-то ночью в зал пробрались какие-то хулиганы, украли несколько банок краски, а уходя, подожгли целлофан, которым был покрыт пока еще не исписанный грунт. Горелый целлофан прилип к покрытию — пришлось несколько дней счищать его бритвой. Однако на грунте возникли трещины. До сих пор угрожает фреске и вибрация от проходящего под Каскадом метро. Так что работа над спасением триптиха еще впереди.

***

В чем же был секрет успеха этих произведений? Ханджян в них хотел показать, что каждый армянин, который внес вклад в развитие родины, будь то военный, политик или деятель культуры, — участник Аварайрской битвы. Так среди воинов Вардана Мамиконяна появились Комитас, генерал Андраник Озанян, Егише Чаренц, Паруйр Севак, Уильям Сароян, сам Ханджян… Люди находили на картине и персонажей, которых автор и не планировал рисовать — Патриарха Айка, Григора Нарекаци. «Им просто хотелось видеть в одном месте всех своих героев», — считал он.

Две работы, представленные в Москве, приняли не очень благосклонно: «слишком много духовенства». Услышав об этом, Ханджян заметил, что будь в V веке в Армении коммунисты, в картине было бы, наверное, больше партийцев.

***

Во время одного из выступлений по центральному телевидению Григор Ханджян сказал: «Нет пути более трудного, чем путь художника-реалиста, потому что именно реалист призван в первую очередь создать зримый облик своей эпохи». Сам он не только отразил в своих работах эпоху, но и стал одним из ее главных действующих лиц, одним из тех, кто ее создавал.

Журнaл «Ереван», N6(86), 2013

Еще по теме